гостеприимстве, с которым сталкиваешься в России на каждом шагу.
В просторном доме жил владелец завода со всеми уже женатыми сыновьями и их семьями. Он, как патриарх, важно восседал в кругу своих потомков. Никто из сыновей и невесток, не говоря уже о внуках, не смел рта раскрыть без разрешения. За длинным обеденным столом по одну сторону сидели мужчины, по другую – женщины, которые очень недурно выглядели, но вели себя так, будто не умеют считать до трех. Удивительно, как изменился этот народ со времен первой революции (1905).
На гораздо более крупном заводе в Мышеге, куда мы прибыли вечером, промерзнув до костей, владелец завода, Ковригин, человек гораздо более цивилизованный, нежели Баранов, принял нас с тем же широким гостеприимством.
Русское гостеприимство проявляется в такой непривычной для европейца форме, что его трудно переоценить. Правда, эта прекрасная черта русского национального характера возникла во времена, когда никаких железных дорог еще и в помине не было и путникам в стороне от почтовых трактов негде было найти приют, кроме как в ближайшей помещичьей усадьбе. Однако она сохранилась и коренится, несомненно, в природной русской доброте.
Я не раз во время своих поездок на рудники в Тульской губернии оказывался в положении, когда вынужден был проситься на ночлег в первой попавшейся усадьбе, владельцы которой не знали ни меня, ни даже моего имени. Достаточно было попросить слугу передать хозяевам визитную карточку с просьбой позволить у них переночевать. Прием неизменно был таким радушным, как будто встречали старого доброго дядюшку, от которого ждали наследства. Гостя потчевали обильнейшим ужином, а если у хозяина были взрослые дочери, гость же оказывался молодым человеком, как я, то потом еще полночи танцевали.
В результате этой поездки я через некоторое время купил завод в Мышеге и, кажется, в 1896 году основал «Общество Мышегских чугуноплавильных заводов»280.
С экономической точки зрения это было очень удачное решение: Мышега находилась вблизи железной дороги и к тому же на судоходной Оке. Сложности были сначала лишь с древесным углем. Чтобы решить эту проблему и, кроме того, получить возможность влиять на цены на местном рынке древесного угля, мы приобрели один из соседних лесов (Ферзиково, 4000 га), расположенный у железной дороги (с двумя собственными станциями).
Покупка Ферзикова позже утратила свою актуальность, когда на юге России, в Донецком угольном бассейне, началась добыча кокса и выяснилось, что построенную нами новую доменную печь в Мышеге можно топить коксом и это никак не отражается на качестве получаемого чугуна, необходимого для производства чугунной посуды или труб. Поэтому Ферзиково было выделено из активов Мышегского общества и преобразовано в «Калужское лесопромышленное общество»281.
Построенный в 1724 году чугуноплавильный завод в Мышеге был заложен с размахом. Однако в соответствии со своим
«Общество Мышегских и Черепетских горных заводов» было образовано в 1895 г. Уставный капитал составлял 1,2 млн руб. Акционеры – «Вогау и К°», «Шпис, Штукен и К°», «Шпис и Прен», Пауль Крёнлейн, Гретер и Даниэль Штукены. Кутымский завод на Урале, принадлежавший Эрнсту Шпису, снабжал эти заводы рудой.
Общество было основано в 1899 г., ликвидировано в 1913 г. Пайщиками наряду с Георгом Шписом были его братья Альберт, Леон и Вильгельм, а также Адель Р. фон Вогау, Г. Д. Браун, П. В. Крёнлейн и К. Й. Третер. Уставный капитал – 375 000 руб. См.: РГИА. Ф. 23. Оп. 24. Д. 733.
