старейшиной и шефом безопасности.
Третье правило держало в узде его самого. Сдержанность как черта характера человека, обладающего властью. Уж скольких женщин он хотел отыметь на станции да в каких позах. Менять каждый день одну девку на другую, а иногда и крутить одновременно с несколькими. Уж как хотелось это делать, но Стерлинг этого не делал, потому что считал опасным для своей позиции. Опасным для своего самоощущения, так как легко было бы слететь с катушек… Потому он спал всегда только с одной и не менял её по меньшей мере раз в два года. Уж за два года о нём никто ничего плохого не подумает, и уж тем более не скажет. Ведь другие бы на его месте и этого бы не соблюдали, а ему-то и недолго осталось. Как ни как, а седьмой десяток уже пошёл.
Что касается четвёртого правила сдержанности, то оно было не для него, а для остальных. Все должны быть сдержаны. Порядок достигается именно так. Пока люди не переходят границы, то кругом достигается безопасность. Все знают эти границы, знают, что будет за их нарушение, и, думая своей собственной головой, не нарушают её. Они сдерживают себя сами.
Все эти правила работали уже двадцать четыре года, и что-что, а их Билл Стерлинг не собирался переделывать. Они проверены временем. И лучшего никто не придумал… Но тут выяснилось, что меняются сами границы. И меняются сложным термином – государственная измена.
Он читал про подобный термин в тех книгах, что были запрещены для общего доступа, но что имели в своём распоряжении старейшины и руководителя секций. Эти книги, конечно, определял Куратор, но не стоило сомневаться, что хоть что-то ценное всё же попадёт в руки. И у Стерлинга были целых две излюбленные книги: «Истоки тоталитаризма» Ханни Арендт, особенно та часть, что рассказывала про сам тоталитаризм, и «История гестапо» Жана Деларю.
В первой из них он подчерпнул факт того, что люди склонны идеализировать. Причём неважно что… То, что им предлагают. Можно подать даже самое отвратительное под подходящим соусом, и это непременно будет схавано массами причём на перегонки. Можно говорить что угодно и как угодно – важно лишь тот подтекст, на который массам делают акцент. И, таким образом, и процесс казни и процесс помилования абсолютно ничем не отличаются друг для друга. Разве что названием. Людям всё равно, что там с кем-то будет происходит, они могут быть более или менее вовлечёнными в общий процесс, но противиться этому они не будут. Всё это, разумеется, касалось больших масс. Что касается отдельных личностей, то с ними ровно такая же картина, только в прямо противоположном направлении – всегда найдётся тот, кто против. Просто обязательно найдётся. Опять же неважно речь идёт о сужении или расширении прав всех остальных – всегда найдётся тот, кто будет вещать всем, что это делается неправильно. И полагаясь на эти исходные данные, Билл Стерлинг для себя выверил два этапа, на которые разделено то, что можно считать достижением абсолютной власти над массами, называемой тоталитаризмом.
Первый этап – отдельные личности, противники,
