шеф был плох. Гораздо хуже, чем все они разом вместе взятые. Старый Хвост в действительности теперь напоминал разве что развалины себя былого. Они смотрели на тело поверженного вожака, дрожали от ужаса, когда я перехватил монтировку поудобней.
Жестокость, напомнил я самому себе. Внутренний демон был доволен: размолоти все в кашу, говорил он. Так, чтобы они потом месяц не прикасались к мясу!
Я отрицательно покачал головой. Жестокость – это то, что им нужно. Верно. Но ведь не стоит доходить до крайности.
Подбирин лег в руку. Крыс за моей спиной пытался спастись. Изломанная туша спешила уползти – я нагнал его буквально в два шага, наступил на хвост. Чуя, что пришел его смертный час, он развернулся, чуть приоткрыл мерзкую зубастую пасть – пуля пробила его черепушку легко и заставила успокоиться.
Он обмяк сразу же, словно нелепая плюшевая игрушка. Для верности я всадил в его тушу еще три пули. Тело вздрагивало скорее по инерции, чем страдало от боли.
Ничего не говоря, пошатываясь, я направился к выходу.
Все, что хотел сказать этим скотам, я только что сказал.
На свежем воздухе было хорошо. Ряд автомобилей стоял в ожидании своих водителей – наверняка каждый из них принадлежал местному мафиози.
Я решил, что они будут рады променять одну из машин на сохранность своих вонючих шкур. Выбрал самую неплохую – черти, сидевшие в двигателях, были благосклонны и готовы рассказать целую родословную своего транспортного средства. Они видели на мне печать Сатаны и рады были отозваться на зов. В конце концов, как не помочь бредущему среди мира людей собрату, даже если он наполовину человек?
Как ни странно, но общество чертей пока что вызывало у меня больше положительных чувств, чем разодетых, готовых задрать нос до самых небес снобов.
Машина завелась легко – пузатый чертенок готов был ради меня даже свой старый комбинезон отдать, не то что в такой мелочи помочь. Я был ему до бескрайнего благодарен.
На заднем сидении лежал старый, битый молью и временем плащ – я накинул его на себя. Лучше выглядеть не стал, но, по крайней мере, с легкостью прикрыл всю свою дрань от чужих глаз.
Чуть не забыл Нэю – она скользнула в приоткрытое окно в самый последний момент. Хлопнул себя по лбу – как вообще можно было забыть эту чудесную кроху? Если бы не она, я даже не знаю…
Церковь встретила меня прихожанами. Сегодня службу вел тот самый священник, которого я видел в прошлый раз. Люди смотрели на меня с непониманием, пряча за улыбками чистое недоумение. Приехавший в хорошем автомобиле господин был разодет в какие-то обноски. Признать в моих тряпках офицерскую форму мог бы разве что человек с очень богатой фантазией. Я не знал, где взять новую, не ведал даже, где спросить. Заявиться завтра к Николаевичу и сказать, что снова подвергся разбойному нападению, а потому нахожусь в таком виде? Что-то подсказывало, что вместо жалости и понимания он лишь рассмеется мне в ответ и заявит,
