стол, то она была просто загляденье. Не кромешник, конечно, но напугать могла. – Николас поморщился; он качнул головой, и от этого рана на шее заныла.
– Болит? – Сочувственно спросил белоглаз. – Разрешите, я посмотрю?
– Это зачем? – Николас знал о детях Роя немного, но даже этого хватило, чтобы не доверять им.
– Медсестра могла неудачно наложить повязку, или рана воспалилась…
– Или вы попросту проголодались, – спокойно предположил механик.
– Исключено, – выставил перед собой раскрытые ладони белоглаз. – Во-первых, у вас есть хозяйка. Во-вторых, она мне родня. А в-третьих, я здесь не за тем, чтобы подкрепляться.
– Утешительно слышать. Но шею мою все-таки не стоит трогать. Могу я узнать, зачем вы пришли?
Иероним кивнул.
– Николас, в последнее время вы почти не спите.
– Откуда вы знаете?
– Из личных наблюдений. Я вижу вас в окне каждую ночь, да и не я один.
– Постойте… вы живете в доме напротив, так? Но я никого там не видел.
– Это не означает, что там никого не было. Просто ваше зрение меняется, Николас. Вас предупреждали об этом, ведь так?
Механик согласно качнул головой и снова поморщился.
– Николас, прошу, оставим все церемонии. Я должен вам помочь, какой толк от разговора, если вы думаете исключительно о своей шее. Свет мне не нужен, я прекрасно вижу в темноте.
Иероним подошел к механику, аккуратно отклеил повязку.
– Ох. Можно подумать, вы повздорили с бестией из-за подопечного.
Легкими холодными пальцами белоглаз ощупал шею человека, слегка надавил на края раны.
– Но все не так плохо. Рана чистая, уже затягивается. Поэтому вам и не по себе; потерпите еще немного.
Как ни странно, от этих манипуляций Николасу полегчало, холод пальцев ослабил горячечный жар, шею перестало сводить.
– Благодарю. – Буркнул он.
– Не на чем. Повязку я пока сниму, пусть рана подышит. – Иероним вернулся на свой стул, сел, вытянув скрещенные ноги. – Теперь вы можете слушать, а у меня есть, что вам сказать. Николас, когда и почему случился первый час воплощений?
– Ого. Ну и вопрос. Откуда мне знать? В темные века, кажется, а из-за чего – так это вам виднее.
– Разумеется. А все-таки, неужели никогда не задумывались? Счастливый вы человек, Николас Бром. А что вы знаете про темные века?
– Ничего хорошего. Сначала войны, нашествия варваров с заокраинных земель, потом голод, болезни, неурожаи. Да еще эти, светлые братья, с их домами благодати, я так понимаю, от них больше вреда было, чем добра.
– Для людей – определенно да. Николас, ваше общество давно отказалось от веры в пользу знания; вы хотите понимать мир и уметь преобразовывать его по своей воле, это для вас намного важнее, чем духовные поиски. Дома благодати вы превратили в музеи, а дома спасения так и вовсе уничтожили. Что же было такого плохого в светлых братьях, в странствующих носителях
