эти сведения; без должного переосмысления они так и останутся мёртвым грузом. А значит, надо передать их компетентным и весьма высокопоставленным особам – чиновникам министерства внутренних дел, дипломатам, лицам, радеющим о развитии промышленности и экономики. И немедленно расстаться с иллюзиями касательно скрытности: господа эти не относятся к числу тех, кому можно передать папку с «совсекретными» материалами, не сообщая, откуда они взялись. Так мог поступить разве что Иосиф Виссарионович – да и то, лишь в плохом попаданческом романе. В реальной же ситуации сведения об происхождении информации не менее важны её содержания. Министру иностранных дел мало знать о настроениях в правящих кругах той или иной державы, важно еще и представлять, откуда взялись эти сведения – хотя бы для того, чтобы оценить их достоверность.
Так что круг посвящённых уже в первые дни превысил три десятка человек. К ним прибавились разного рода адъютанты, личные помощники, заместители – и это не считая письмоводителей, мелких чиновников. И, разумеется, домашние, друзья, карточные партнёры и родственники – здесь не принято скрывать интересную новость от супруги или, скажем, партнёров по еженедельному висту.
Прикидывая темпы утечки сведений за рубеж, мы с Корфом давали оценку в два месяца – с учётом времени, которое понадобится на осмысление полученной информации. После чего перемещение любого лица, причастного этой истории будут отслеживать, не считаясь со затратами, так что дорога за пределы России будет нам закрыта. Отсюда и спешка в организации «африканской» экспедиции – промешкай я ещё месяца полтора, и от поездки пришлось бы отказаться вовсе, либо отправляться в путь с батальоном охраны, что само по себе лишает предприятие всякого смысла.
Так что мы не могли медлить и одного лишнего дня. Пришлось отказаться от масштабной экспедиции – если уж придётся отправиться в Экваториальное Конго, то надо как под землю нырнуть – попросту исчезнув для тех, кто скоро примется выслеживать нас по всему миру.
Это всё резоны практические; мотивы же, что двигают мною, носят иной характер. Я не умаляю важности экспедиции; но не это играет сейчас для меня наиглавнейшую роль. Дело в том, что получив известие о закрытии порталов, я испытал несказанное облегчение. Ситуация, сложившаяся в течение последнего года, причиняла мне почти физические страдания: с одной стороны, я осознавал: то, что начиналось как экзотическая экскурсия, постепенно превращается в манипуляции судьбами миллионов людей, целого мира – причём чужого нам! А с другой – куда деться от ответственности за то, что мы здесь наворотили? Касайся история с порталами лишь меня, сына да Андрея Каретникова – я давно предложил бы прекратить затянувшиеся прогулки в будущее, или, хотя бы, постараться свести к минимуму эффект от нашего вмешательства. Пока мы таскали из прошлого века сувениры
