В Южной части живут придворные, в Восточной, как тебе уже известно, император с семьей. Охрану Западной части дворца всегда усиливают из-за участниц отбора. А вот и Эйнион IV. Как тебе? – спросила блондинка, встав перед изображением мужчины среднего возраста.
Я едва не лишилась чувств, когда увидела этого писаного красавца. Он был совершенно рыжим, с залысинами и жиденькой, прямо-таки козлиной бородкой. Уши оттопырены, брови широкие и густые, как лес дремучий, возле рта большая бородавка, глаза злющие-презлющие. И это портрет! Значит, в живую принц был еще страшнее! Придворный художник ни при каких условиях не осмелился бы отобразить реальную внешность кронпринца, иначе бы на следующий же день расстался с жизнью.
Чем дольше я на него смотрела, тем сильнее качался под ногами пол. Казалось, он вовсе скоро разверзнется, если не отвести от картины взгляд.
На мгновение в голове промелькнула мысль, что Лайма обманула меня, но нет, под холстом имелась надпись «Эйнион IV». Все совпадало. Желание бежать из дворца стало неуемным.
Я попятилась от стены, произнося на ходу:
– Скоро ужин. Следует тщательно подготовиться к нему, поэтому давай прогуляемся как-нибудь в другой раз.
– Как скажешь, – повела блондинка плечом с безучастным выражением.
Я повернулась и чуть ли не бегом рванула в отведенные мне покои. Несколько раз заплутала. К счастью, услужливый лакей проводил меня до самой двери и передал под опеку горничной.
– Миледи, с вами все в порядке? – взволнованно спросила Кларисса. – Вы такая бледная. Может, позвать целителя?
– Ужасно раскалывается голова, – страдальческим тоном ответила я, завела руку за спину и тихонько щелкнула пальцами. – Слышишь, как трещит? Где мои зелья?
В глазах служанки вспыхнуло недоверие, но вскоре ее лицо приняло крайне виноватый вид.
– Генерал Литен велел выбросить все флаконы. Я выполнила приказ. Простите, миледи, но я не посмела ослушаться. В противном случае меня ждало бы наказание.
Я прикоснулась пальцами к вискам и шумно втянула ртом воздух.
– Ох уж этот генерал. Что ж, раз мои разработки пали смертью храбрых, тогда зови целителя. Иначе до утра не доживу. И захвати чего-нибудь поесть. Может, мигрень вызвана голодом. Целый день ничего не ела. Не хватало еще желудок испортить.
– Как прикажете, Ваша милость, – горничная исполнила книксен и выпорхнула в коридор.
Не прошло и четверти часа, как в комнату неторопливым шагом вошел худощавый мужчина шестидесяти лет в просторных светлых одеяниях. Он открыл кожаный саквояж и вымолвил приглушенно:
– Служанка сказала, что вас мучает головная боль.
– До зубного скрежета.
– В таком случае примите десять капель обезболивающей настойки, три капли успокоительного и ложитесь спать. Утром проснетесь бодрой и совершенно здоровой.
Целитель покопался
