относились к ней доброжелательно. При виде ее мужчины приподнимали свои шапки, а женщины приветствовали кивком головы. Однако никто близко с ней не общался. Считали ее немного странной.
Ее родная дочь давно покинула деревню. Уехала в город, где быстро вышла замуж и обзавелась детьми.
Но этим летом, в конце августа, к старухе Элл приехала ее внучка. Берта. Она была старше меня на один год. Высокая, яркая, с копной белокурых волос, она всегда улыбалась. Я влюбился в нее в одну секунду.
Конечно, мы были детьми и не знали, что такое любовь. Но я знал. Это была точно она. Любовь.
Летом я не подходил к ней, очень стеснялся и боялся не понравиться. Наблюдал украдкой, как она поливает цветы, как вдыхает их аромат.
Издалека не видно было цвета ее глаз, но я знал, чувствовал, что они серые. Добрые и искренние.
Но сегодня, в День всех святых, она приехала к нам в деревню погостить на пару дней. Мальчишки сбежались к домику старухи Элл. Они, как и я, были влюблены.
Громкими криками они позвали ее на праздник. Берта вышла к ним, угощая петушками.
На ней было длинное белое платье и венок из луговых трав на голове. Все вместе они побежали на площадь отмечать праздник.
Я тоже пошел туда, но чуть позже. Мои брат и сестра клянчили конфеты у соседей, не дожидаясь ночи. Облачившись в черные балахоны, бегали по дворам с корзинками. Мне было велено следить за ними, чтобы их никто не обидел. Как будто в случае опасности я мог им чем-то помочь.
На Хэллоуин я не стал одевать костюм. Моя одежда и так выглядела весьма карнавально. Маленькие штанишки, из которых я вырос еще в прошлом году, и белая рубашка без пуговиц. Не хватало только повязки на глаз и попугая на плече. Походил бы на пирата.
Но мне было совсем не до шуток. Ведь передних зубов не было, чего я очень стеснялся. Поэтому говорил мало и только по делу.
Так вот, когда мои брат и сестра вернулись домой, я побежал за ограду в сторону площади.
Праздник только начался. Солнце клонилось к закату, но уличные фонари уже зажгли. Музыканты играли веселую музыку. Мужчины распивали эль, а женщины торговали сладостями.
В толпе у красочных палаток я поискал глазами Берту. Вместе с другими детьми она поедала сладкую вату.
Чтобы удобней было наблюдать, я встал у поленницы, за кустом орешника. Она не видела меня, впрочем, как и остальные.
Как ни странно, я не дружил с другими детьми. Совсем не общался. И не потому, что было не о чем говорить, а потому, что я боялся выдать себя, свою трусость и даже взрослость.
Дети не простили бы мне, если бы узнали, какой на самом деле я жалкий. Мне было проще держать их на расстоянии от себя. Иногда я им хамил и даже дерзил, но постоять за себя всегда мог. Нет, не дрался, но в словесном поединке мне не было равных.
Берта была невероятно привлекательной. Я просто не мог оторвать
