ворохом листьев, задымился вдруг, а потом вспыхнул зеленым пламенем. Сгорел мгновенно, обратившись горсткой искристого пепла. Спустя миг из этой блестящей кучки выползла какая-то маленькая черненькая кракозябра, похожая на смесь сороконожки и пиявки. Противно попискивая, неведомая пакость направилась в сторону выхода, но улизнуть ей не удалось – вскочив с кресла, я догнала ее и раздавила.
Выскочив обратно на полянку к говорящим статуям, потребовала разъяснений:
– Что это еще такое было? Я нашла в избушке дневник Эммы, хотела прочесть, но он сгорел практически у меня в руках. А потом из него какая-то черная штука выбралась и…
Сфинкс и богиня переглянулись.
– Это было проклятье!
– Вы же сказали, что тут безопасно?
– Вероятно, проклятье было секретное, тайное. Кто-то закрепил его на дневнике Эммы, когда она выносила его из убежища наружу. Проклятье таилось между страниц, на тот случай, если дневник кто-то откроет.
Я задумалась. В мыслях родилась догадка, что подсунувший черную дрянь злоумышленник прекрасно знал и о самой смерти Эммы Лир и о ее причинах. Еще более возможно, он этой причиной и являлся… И что там такого в дневнике было написано? Жаль, я этого уже никогда не узнаю.
– Понятно, – вздохнула я.
Тут богиня нервно заозиралась по сторонам и прижала к губам тонкий бледный палец:
– Тс-с-с-с, они рядом.
– Кто? – шепотом спросила я, прячась за постамент сфинкса.
– Садовые гномы. Вечно приходят в самый неподходящий момент…
За кустами жасмина раздались громкое пыхтение, бормотание и возня.
– Отря-я-яд, стой! Раз-два, – скомандовал кто-то. – Лопаты доста-а-авай, землю копай! Три-четыре. Сорняки убирай, цветы поливай! Раз-два.
По крайней мере, это не убийца.
Я выбралась из укрытия и с любопытством вгляделась в переплетение жасминовых ветвей, за которыми возились какие-то невысокие бурые фигурки. И правда гномы! Настоящие гномы в колпачках и с бородами, коренастенькие, толстенькие, ростом примерно мне по колено. В руках у них были лопаты, лейки, секаторы и грабли.
Крошечные человечки, пыхтя, трудились, выполняя работу по саду – одни стригли куст, другие пересаживали пионы и розы, третьи таскали воду для полива, а четвертые сгребали в кучу остриженные веточки. Гномики выглядели вполне симпатично, но я решила не спорить со статуями – опасно, значит, опасно. Вела себя тише мыши.
– Скоро они уйдут? – спросила, вернувшись к сфинксу и богине.
– Минут через десять.
Пришлось немного подождать. У гномов работа спорилась – они быстренько переворошили соседнюю часть сада и, собрав инструменты, помаршировали дальше. Я посмотрела им вслед – такие деловитые, смешные! Вернулась к разговору со статуями:
– Они ушли, а я теперь не уйду, пока вы мне все-все про Эмму не расскажете. Почему она пряталась. От кого? Она вам сказала?
