Одна за одной. Сильна, сильна мразь. Но и мы, а? Меня ей не удалось победить. Если бы не Иллиан… Выродок мелкий. Сейчас поди ревёт в два ручья. Папку жалеет.
Осёкшись, он поймал на себе осуждающий взгляд Киррика и тут же невесть почему залился стыдливым румянцем.
– Чего пялишься, недоделка лабораторная? Думаешь мне есть дело до тебя, или того сопляка? Всё что я делаю, я делаю ради себя. Для Лидии! Ради сына! Слышишь?! Ни один семинарский неуч, ни один хвалёный член их убогого Совета не достоин даже убирать за мной дерьмо. А ты… Если ты ещё раз…
Закончить Эбинайзер не смог: голова закружилась, ноги подкосились, и он рухнул ничком возле догорающего костра. Киррик поднял глаза к светлеющему на горизонте звёздному небу и улыбнулся.
[1]Ветреница (устар.) – Анемон
Выдохшийся маг
Бурлящее варево недовольно зашипело на поленьях. Комнату заволокло зеленоватой дымкой и едким запахом полыни. Обжигая пальцы, Райзер Ландел снял котелок с огня. Буркнув проклятье по душу ни в чём перед ним лично не провинившийся матушки императора Пенталора, он грохнуло его на стол. Жидкость выплеснулась на небрежно разложенные папирусы и стала превращать в нечитаемые кляксы, записанные в них праотцами вековые мудрости.
Нервы мага-алхимика сдавали. Вчера он первый раз в жизни участвовал в настоящем сражении и видел, как на его глазах гибнут люди. Он никак не мог забыть кошмарной луны и зловещий, грозящий иссушить всё живое на своём пути, чад. Но больше всего ему запомнилось лицо той змееподобной ведьмы: её острые и тонкие, словно иглы, зубы, зловонное дыхание и горящие глаза.
Как же так вышло? Ведь там на Холме, после победы, он не испытывал страха. Страх испарился вместе с чернотой, прущей из разлома между мирами и его место заняло предвкушение новых открытий. Чуть только забрезжил рассвет, Райзер попросил Серебряных собрать любые, хоть сколько-то интересные вещицы ворожей. Он хотел побольше узнать о Тёмных и несколько витязей помогли набить два его огромных мешка ведьмовскими атрибутами.
Обратный путь до Бреннена показался Райзеру лёгкой прогулкой. Пусть оставалась неясна судьба молодого Галлана, пусть позади семенила лошадка, везущая тело убитого витязя и магистра Горана, пусть Эбинайзер был мрачнее тучи и за всю дорогу не проронил ни слова, он ликовал. Ликовал и смеялся вместе с витязями Сорок Девятой и сёстрами эльфийками. Вместе с теми, кто, как и он выстоял в неравной схватке с вурдалаками и неведомым Тёмным богом. Они пересказывали увиденное, восхваляли храбрость выживших и павших, отдавали честь эльфийским лучницам. Припомнили и его Кузнечные чары и Драконий пламень, спавший дружину от оркской нежити.
Но то было на тракте. А по приезду в город всю дружину Эйхарда тут же арестовали, эльфийки скрылись невесть куда и невесть когда, а Эбинайзер с белёсым блокировщиком и пленённой ведьмой ускакал на север. На замкового мага никто вообще не обратил внимания. Про него словно все забыли, и он с набитыми под завязку мешками поплёлся к себе.
