поручил организацию доставки билетов кому-то из подчинённых, а тот постарался выполнить указание начальства с всевозможным тщанием.
– Это императорская ложа, – согласилась с Верочкой Лиза Бонч-Бруевич. – Это же Артём Сергеев билеты достал, да?
– Разумеется! – Вася охотно поддержал устраивающую его версию. – А вы что подумали?
– Ты нас так больше не пугай, – покачала головой Вера и первой вошла в ложу. – Ой, а здесь миленько.
Красный точно помнил, что отец никогда не посещал этот кинотеатр, предпочитая просмотры новинок в домашней обстановке и узком кругу, так что рекомендации по обустройству императорской ложи давал дед. Именно поэтому здесь присутствовал резной буфет с множеством разнокалиберных бутылок за стеклом и большой электрический ледник «Руссо-Балт». Остальной мебели совсем немного – десяток стульев работы мастерской Гамбса, дубовый стол на те же десять персон и ломберный столик под зелёным сукном. Что Верочка миленького нашла? Разве что фотографический портрет Матильды Кшесинской в неглиже после второго омоложения, но его Вася сразу же положил на столик изображением вниз.
До начала просмотра фильма ещё десять минут, которые заявившиеся официанты в белых фраках предложили скоротать за лёгким перекусом.
– Всё свежайшее, ваше сиятельство, не извольте сомневаться!
– А эклеры? – спросила неравнодушная к сладостям Верочка.
– Мороженое венское хочу! – заявила Катя. – У вас есть венский пломбир?
– Такого не держим, – оскорбился один из официантов. – У нас самое лучшее, а не заграничное.
Василий решил притушить разгорающийся спор о вкусах и сам сделал выбор:
– Лимонад, микояновские эклеры, а мороженое на ваше усмотрение. Катя, прояви патриотизм!
Этот довод подействовал на всех девочек, и возражений не последовало. Действительно, как можно есть непонятный венский пломбир, если хладокомбинаты всё того же графа Микояна половину своей продукции продают в Европу? А вот из Европы может ли быть что доброе?[3]
После мороженого, но перед эклерами с лимонадом, прозвенел звонок, и в зале погас свет. Пришлось оставить пирожные в покое и пересаживаться лицом к экрану, где уже появились титры. Эклеры в темноте – mauvais ton!
Верочка Столыпина тут же устроилась справа от Красного, Катя поспешила занять место слева, а слегка растерявшаяся Лизавета после некоторого раздумья присела на стул сзади. Буквально через минуту Василий почувствовал, как на его плече появилась дополнительная тяжесть, а до щеки дотронулось маленькое горячее ухо.
– Мне так лучше видно, – объяснила Лиза недовольно заворчавшим подругам, осознавшим ошибку в выборе места.
Красный застыл, боясь пошевелиться, а капитан Родионов из глубины его души разразился бурными аплодисментами. Так бы и продолжал аплодировать, если бы не начался фильм, вызвавший недоумение расхождением сюжета с оригиналом из другого мира. Куда-то
Евангелие от Иоанна 7:41 – Ин 7:41.
