Циклоп, эти двое всё сделали правильно. Они не черти, чтобы с них так получать. А завалим по беспределу – будут проблемы с Самураем.
Циклоп повернулся к говорившему, и его единственный глаз сузился. На месте другого чернела повязка.
– Братан, я что-то тебя не догоняю. Эти уроды стригут капусту у нас под носом, а мы должны сопли жевать? Мы в расклады Самурая не лезем, пусть и он не лезет в наши.
– Это как раз и его расклад.
Свирепое лицо Циклопа побагровело.
– Марат, ты меня тоже достать хочешь, в натуре? Ты с кем вообще? Может, и ты долю получил?
На скулах Марата не дрогнул ни один мускул.
– Это уже гнилая тема. Я всё сказал. Решать тебе.
– Вот я и решил.
Одновременно с последними словами Циклопа у него заиграл мобильный, и он взял трубку.
– Да… Самурай? Привет… – его тон изменился и стал настороженным. Он покосился на Марата, но тот уже отвернулся к дороге. Циклоп заговорил в трубку, разбавляя свои реплики более или менее длинными паузами:
– Да ничего, катаюсь вот…
– Слышал уже? Да, хочу встретиться. Есть у меня к ним вопросы.
– Почему тебе? Я им хочу задать. Они опустили на деньги моего человека.
– Нет, это мой коммерсант…
– Да, я так считаю…
По всем признакам разговор принимал жёсткий характер. Циклоп наливался кровью и свободной ручищей всё сильнее сжимал руль. Видно было, что он слушал трубку и едва сдерживался.
– Самурай, это моё дело! Я разберусь, как считаю нужным.
– Кончай грузить!
– Раз не о чем говорить, будь здоров!
Циклоп выключил телефон, и его наконец прорвало потоком ругательств. Марат бесстрастно смотрел перед собой – ни он, ни двое сзади ничего нового не услышали. Циклопа явно заклинило, и шансы увидеть кровь сильно возрастали.
3
Я любил игру. Ощущения при виде и звуке мчащегося по рулетке шарика были единственными в своём роде. Несколько часов, проведённых в казино, представляли собой модель жизни в миниатюре, со своими взлётами, падениями, благоволением и ударами судьбы. Это был хороший способ познания себя, и наблюдение за своим внутренним театром во время игры привлекало не меньше чистого азарта.
Когда за ночь опускаешься почти на ноль, а на последнюю ставку вдруг выпадает нужное число, дающее старт полосе безудержного фарта, и маятник всегда готов качнуться обратно – материала для наблюдений хватает. Здесь важно было замечать момент, когда эмоция, вызванная замершим в ячейке шариком, уже настолько сильна, что готова вытеснить наблюдателя и завладеть тобой безраздельно. Таких калейдоскопов эмоций с полностью отсутствующим «я» всегда полно в казино, как, впрочем, полно и в жизни. Будучи же освещённой прожектором осознания, эмоция, подобно шарику в ячейке, оставалась в отведённых ей берегах, укрощённая мягко и без насилия.
Сознание как бы раздваивалось. Одна его часть в полной мере получала удовольствие от азарта, другая уравновешивала
