он иностранный. Это ж нам для шахини сказали заучить.
– Читай, говорю.
– Прям здесь?
– А где еще? Читай, раз учила.
– Так иностранный он…
– Вот и читай иностранный.
Скучавшие стражи переглянулись, довольные неожиданному развлечению.
И Лушка зачастила единственный стих, который знала, из пролога к «Алисе»:
– All in the golden afternoon
Full leisurely we glide;
For both our oars, with little skill,
By little arms are piled…[1]
Страж в костюме одобрительно хмыкнул:
– Ладно, хватит. А про что стих, знаешь?
Лушка похолодела, но отступать было некуда:
– Про мир во всем мире. И дружбу народов. Дяденьки, ну пожалуйста! Меня папка убьет. – Она начала часто, истерически всхлипывать.
– Что ж ты, растяпа такая, вон и замок сломан! – сказал тот, что в костюме, возвращая ей портфель. Он явно был тут главным. – Ладно, сержант, это из ковровских, растяпа. Беги давай! Будешь знать, как опаздывать.
В вестибюле и коридоре тоже стояли люди в костюмах, все они держали черные коробочки радио, с которыми разговаривали, и никто ее не остановил. Гудение голосов неслось из актового зала, где шла генеральная репетиция. Оттуда слышался срывающийся от волнения голос Нины Константиновны, и там Лушке делать было нечего. Она решила дождаться приезда шахини в столовой, подальше от актового зала.
С опаской она приоткрыла дверь столовой …и остолбенела.
Начищенный паркет, занавески с лилиями, светлые столики, как в кафе, накрытые на четырех человек! Вместо привычных алюминиевых ложек в жировой смазке благородной нержавейкой поблескивали невиданные ранее в этих стенах вилки и ножи. Взгляд Лушки упал на новую стойку. Бананы и ананасы!
Разложенные красивыми грудами, они походили на огромные еловые шишки. Точно как в передаче «Вокруг света». Луша опустила на пол портфель и осторожно погладила шершавую поверхность ананаса, дотронулась до острых листьев и вдохнула ни на что не похожий аромат. Ей тут же захотелось все это нарисовать, но она вздрогнула, вспугнутая человеческим голосом:
– Ну что, они уже идут? Тебя предупредить прислали?
Из-за груды румяных булочек и диковинных фруктов возникла белокурая красавица в синем платье и кружевной наколке. Тончайшая талия перехвачена кружевным передником. Это была девушка, сошедшая с плаката «Летайте самолетами “Аэрофлота”». От «теть Нюры» и «теть Клавы» в их фартуках с кисельными и подливочными пятнами не осталось и следа.
Луша что-то пробормотала.
– А, ну тогда хорошо, тогда у нас время еще есть.
– А мне банан можно? – замирая от собственной смелости, спросила Луша.
Красавица улыбнулась.
– Бери. Хоть два.
– А сколько стоит?
Лушка подумала, что внесенных отцом на ее школьные обеды шести рублей, наверняка, не хватит на бананы.
– Ты что, с Луны? Нисколько, бесплатно все.
(
