это для тебя по счету занятие? – интересуюсь, собираясь развеять ее неуверенность.
– Кажется, седьмое.
– А вот Зои у нас уже больше полугода. Зои, подойди, пожалуйста, – зову девушку, и та подходит ко мне.
– У тебя все сразу получалось?
– Нет, конечно. Иногда мне хотелось все бросить, так неловко я себя чувствовала. Но после постоянных тренировок все стало понемногу получаться.
– Покажи какие флорео ты уже умеешь делать, – отхожу в сторону.
– Конечно, мисс Самерс.
Стоя в стороне, наблюдаю, как плавно и красиво Зои двигает руками и по-настоящему горжусь ей. Нет ничего лучше, когда твои ученики достигают хорошего уровня.
– Умница, Зои. Спасибо, – указываю ей рукой, чтобы она возвращалась на свое место. – Вот видите? Главное – вера в себя, девочки. У вас все обязательно получится. Научитесь получать удовольствие от процесса. Это очень помогает. Итак, продолжаем.
После полутора часов занятий благодарю всех учеников и прощаюсь с ними до завтра, собираясь задержаться и порепетировать субботнее выступление, которое будет уже послезавтра.
– Мисс Самерс! – окликают меня, прежде чем успеваю скрыться в гримерной.
– Да? – поворачиваюсь и смотрю, как Зои и еще несколько постоянных учениц идут ко мне.
– Мы хотели кое – что подарить вам, – протягивают мне свернутый рулон бумаги с замотанным на нем красным бантом.
– Что это? – поднимаю на них растерянный взгляд.
– Откройте, – загадочно улыбаются.
Снимаю бант и разворачиваю рулон. Дыхание перехватывает, когда я вижу на бумаге фотографии, сделанные с мамой и мной в разное время после занятий. Под каждой из них написаны какие-то слова благодарности и приятные воспоминания.
– Это в память о миссис Самерс.
– Ох…девочки, – поднимаю на них взгляд, полный слез. – Спасибо вам. Я обязательно повешу это в своей гримерной, – подхожу и обнимаю каждую.
– Вы же нас не бросите?
– Нет. Ну что вы. Эта школа – наше с мамой детище. Она очень многое значит для меня.
– Мы рады. Вы замечательный тренер. Всего доброго, мисс Самерс. До завтра.
– До завтра, мои дорогие, – провожаю их взглядом.
Захожу в гримерную, и закрыв дверь, облокачиваюсь об нее спиной, давая волю слезам.
Не знаю, сколько проходит времени, когда я отталкиваюсь от двери и, вытерев мокрое лицо, подхожу к зеркалу. Мое лицо раскраснелось после занятия, а глаза все еще блестят от слез. Голова снова раскалывается, но я уже начинаю привыкать к этой побочке от лекарств.
Беру в руки пудру и наношу на щеки. Почему-то сейчас я особенно похожа на маму. В детстве все говорили, что я ее маленькая копия.
Начинаю улыбаться своему отражению,
