художнике, который был судим несколько лет назад за изготовление фальшивых документов, и спросил: – В каком Анохин институте учился?
– В художественно-промышленном…
– А Штронин?
– Там же!
– Проверьте, не однокурсниками ли они были?
– Нет-нет! Анохина перед судом с третьего курса отчислили, а Штронин в то время уже срок отсидел. Диплом у него был.
– Но исключать возможность, что они были знакомы, мы не можем! А если были знакомы, почему бы Анохину не рискнуть, не приехать к нему?
– Он ведь мог еще и до объявления розыска купить у Штронина документы и умотать отсюда.
– Мог, мог, конечно. Но мог и подождать: объявят или не объявят розыск. Он ведь не знал, остался жив сообщник или умер. Выдал он его или нет? Версий много! А вот перед нами сигнал, – указал Батурин на письмо в руках Морозова. – А как Штронин поживает?
– Ничего подозрительного… Говорит, что с прошлым распрощался…
– А где деньги взял на машину? Проверили?
– Мать у него в деревне умерла… На сберкнижке у нее мелочь была, но он утверждает, что мать сберкассе не доверяла. Дома держала деньги. Проверить нельзя. Да и заказ он солидный для завода перед праздником делал…
– Хорошо! Установите наблюдение за квартирой и дачей Штронина. Там мы можем Анохина встретить… Действуйте!
– Вы с Анохиным знакомы? – спросил Николай, когда Морозов привел его в свой кабинет.
– Знаком! Дружок мой закадычный! – усмехнулся Валерий Григорьевич, располагаясь за столом и доставая папку из ящика. – Лет пять назад он в колхозе сейф вскрыл. Меня к тому делу подключили… Повозиться пришлось… А теперь опыта набрался, легко не дастся!.. Если он вообще в нашем городе. К кому он сюда мог приехать? Действовал раньше в одиночку. Бывшие знакомые его – порядочные люди. Вряд ли кто осмелится скрывать его у себя. А вообще-то, черт его знает, человек он темный! В хорошем институте учился, мог бы художником стать. Все данные были! Я интересовался. Преподаватели в один голос утверждали – талантливый парень! А он стал таскаться по колхозам, халтуру искать и доискался до сейфа. И все, что взял, за две недели спустил!
Морозов, рассказывая, пробил две дырки в письме Стыркиной и вложил его в папку-скоросшиватель вместе с объявлением о розыске Анохина.
– А теперь что он сделал?
– В Сибири зарплату большого завода взял. Хорошо, что на этот раз был не один. А то б нам его не искать… – Валерий Григорьевич достал из ящика стола фотокарточку и обратился к Чистякову: – Слушай, Николай… – он запнулся. Называть по отчеству парня почему-то не стал. – Слушай, Николай, отнеси-ка фотографию Анохина в лабораторию. Пусть срочно размножат… Вечером мы ее по ресторанам и танцплощадкам развезем. В таксопарк тоже нужно занести… Человек он общительный, любит погулять, повеселиться. Если он у нас, то долго в норе не просидит. Официанты и таксисты не раз помогали нам в таком деле.
3
На
