него остатки здравого смысла.
Снаружи я внимательно прислушивалась к звукам, чтобы не пропустить приближение солдат, но слышала только заунывный крик совы, шелест ветра в ветвях и плеск разбивающихся о скалы волн. На берегу реки я опустилась на колени, чтобы наполнить ведро из плещущегося потока.
Боже, какое же блаженство быть не в подземелье. Я действительно жаждала свободы передвижения, даже если мышцы протестующе ныли и требовали отдыха.
Поднявшись, я двинулась обратно в дом, а тяжелое ведро оттягивало руку. Когда я подошла к выцветшей синей двери, Торин вышел наружу. Прядь его темных волос упала ему на лицо. На этот раз напряжения в мышцах не чувствовалось. Руки он держал в карманах, испачканных грязью штанов. Очевидно, он все-таки воспользовался целебным маслом, и я почувствовала гордость за то, что помогла ему.
– Я собираюсь добыть тебе еды, подменыш. Как ты и сказала, я не хочу, чтобы ты умерла с голоду у меня на глазах.
Я улыбнулась.
– Я ужасно голодна.
Я сновала туда-обратно, наполняя ведро и выливая его в огромный чайник, затем кипятила его и выливала горячую воду в ванну.
Но я же не собиралась наполнять эту ванну дважды, верно? Она была достаточно большой для двоих.
Пока я таскала воду в дом, Торин вернулся с фазаном и ягодами можжевельника. А в то время, что я наполняла ванну, он ощипал птицу, посолил ее, натер зеленью и старым портвейном из одного из шкафчиков. Затем насадил фазана на вертел, чтобы поджарить в камине.
Наконец ванна наполнилась горячей водой, и из нее повалил пар. Запах жарящегося фазана мешал сосредоточиться на чем-либо кроме того, каким он аппетитным и сочным будет на вкус.
Торин следил за птицей, периодически переворачивая ее. В теплом свете очага его подбородок и высокие скулы казались острее.
– Торин, – позвала я, – ты полезешь в ванну вместе со мной.
Он оглянулся и посмотрел на меня, выражение его лица было непроницаемым.
– Я… что?
– У меня ушло на нее целых двадцать минут. Я больше не стану ее наполнять. И не собираюсь мучиться чувством вины за то, что горячая вода останется мне одной. Нас обоих пытали в камерах. Мы оба примем ванну, отвернувшись друг от друга в разные стороны.
– Если тебе правда так хочется увидеть меня голым, подменыш, ты могла бы просто попросить.
– Вовсе нет. – Я закрыла глаза. – Мы оба будем сидеть спиной друг к другу. Я буду смотреть налево, а ты направо. Это практично, только и всего.
– Как пожелаешь, подменыш.
12. Ава
Мы отвернулись друг от друга, и я потянулась к подолу своего платья. От грязи зеленая ткань на нем приобрела уже неузнаваемый оттенок. Несмотря на то, что всю дорогу сюда я была рядом с Торином голой, теперь, в тишине и спокойствии дома, это ощущалось совершенно по-другому. И когда стянула платье, то остро ощутила каждый дюйм своей обнаженной кожи. Огонь камина согревал одну сторону моего тела, и я оглянулась на ванну.
