его забрать? К Достойным?
Тот, с топором, подумал, сплюнул и мотнул головой.
– Слишком хилый.
Рук готов был расхохотаться. И Бьен так говорила.
Бьен!
Имя прорезало горячий туман у него в мозгу.
Перед ним не боги, даже не ложные боги. Они пришли громить, запугивать и убивать. И все это проделали, а Рук их не остановил. Воспоминание камнем навалилось на грудь. А вот Бьен… – он наконец припомнил – Бьен бежала.
Если она бежала, почему тогда стоит за спинами этих двоих? Рук прищурился, заморгал. Или это горящее изображение Эйры? В глазах мутилось, не разобрать.
– Нет, – проговорил он и затряс головой, усилием воли внушая ей: «Беги!»
Она должна быть уже далеко, на воде, за каналом, в безопасности, на свободе. Только вот в Домбанге не осталось безопасных мест, а она стояла в двух шагах за спинами вооруженных убийц, собиравшихся ее изнасиловать и скормить дельте. Она стояла, освещенная сзади заревом пожара, с блестящим от пота и крови лицом, и мокрые волосы блестели так, словно уж загорелись.
– Нет! – простонал он, силясь подняться.
Рук сумел разогнуть одну ногу, потерял равновесие и повалился на бок.
– Не соображает, когда лучше полежать, – заметил Топор. – Для Арены, может, и сойдет. Свяжем и захватим с собой…
– Некогда, – отмахнулся другой и, шагнув вперед, приставил острие копья к горлу Рука. – В городе полно предателей и еретиков. Для Достойных найдем другого, покрепче жреца любви.
Рук не слушал его, не замечал ни копья, ни державшего его человека. Он смотрел ему за спину, на Бьен. Теперь он ясно видел – Бьен.
– Прошу тебя, Эйра, – взмолился он. – Вели ей бежать!
Эйра не отозвалась, бесстрастно взирала с почерневшего холста.
А Бьен не сводила глаз с Рука.
Она как будто не замечала, что на ней уже загорелась одежда. У него на глазах она подняла руки. Растянула губы в оскале. И зарычала, снова и снова повторяя непонятное ему слово: «Всех! Всех!» Так это звучало, но он не видел смысла в этих звуках.
Лицо Топора недоуменно сморщилось. Он начал оборачиваться, наконец-то заметив, что кто-то стоит за спиной. Слишком поздно.
Бьен сжала правую руку в кулак, и человеческая голова лопнула, как попавший под тележное колесо переспелый плод, – забрызгала ей лицо жижей и осколками, окатила Рука. Тело качнулось и повалилось, из шеи струей полилась кровь. Бьен с криком сжала вторую руку, и череп лопнул у второго врага. Когда Рук наконец сумел подняться на ноги, она еще визжала, дрожа и широко раскинув сжатые в кулаки руки, будто держала в них какую-то драгоценность, которую нипочем не согласилась бы отдать.
14
– Нам надо туда вернуться, – сказала Бьен.
Рук покачал головой и едва сдержал подступившую от движения рвоту.
– Если
