вернулся в детство и вновь стал маленьким. Стоило это понять, как он тотчас успокоился. Ну, сейчас он покажет отцу, братьям и матушке! Гудри взобрался на неудобный табурет и подрагивающим от волнения высоким голоском прочитал вирши собственного сочинения. В груди сладко ныло, голова слегка кружилась от восторга – стихи были великолепны, Гудри чувствовал это! Такие не стыдно прочесть самому шайхиншайху – да продлятся его дни – и великому вас-сирху!
– Наш маленький Гудри уже настоящий книжник! Он непременно будет учиться в Чит-тае! – смахнув слезы умиления, матушка опустилась на ковер в ногах отца.
Тот ласково улыбнулся любимой жене:
– Конечно, он будет учиться в Чит-тае!.. Ведь и я, и мои старшие сыновья, и все мужчины рода Меджахар становились ловчими дэвов. Вот и Гудри, как подрастет…
– А может, достаточно уже в нашей семье ловчих дэвов, мой господин и повелитель? – робко спросила матушка. – Ты же слышал его! Он достоин написать не одну-единственную книгу ловчего дэвов, как заведено меж вами, а много-много замечательных книг, которые прославят его самого, род Меджахар и весь Астанапур!
Гудри едва не задохнулся от счастья, услышав похвалу из уст матери.
– Гудри… – вдруг позвала она и указала на место подле себя. – Гудри… Где же ты, сынок?
Юноша вдруг понял, что не может слезть с проклятого табурета! Тот начал расти и все рос и рос, а двор, дом и сад становились все меньше и меньше. Матушка, отец и братья запрокинули головы, их лица светлели внизу, а потом и вовсе исчезли. Табурет вымахал до размеров Белой башни… Трясясь от страха, Гудри приблизился к краю, заглянул… Вздрогнул всем телом и проснулся.
– Гудри, Гудри, мальчик мой… – вновь послышался слабый матушкин голос.
Гудри тотчас подскочил, протер кулаками глаза. Запрыгнул в мягкие туфли и зашлепал в коридор. Бросил взгляд влево: на крюках отсутствовали два положенных кувшина, матушкин и Якира. Все понятно! Как обычно, старый слуга спозаранку отправился за утренней водой. И кувшины наполнить, а заодно и языком почесать, последние сплетни послушать. Это надолго…
Гудри остановился перед входом на женскую половину. Он уже достаточно взрослый, чтобы не ходить туда…
– Я проснулся, матушка… – как можно более беспечным тоном произнес он.
– Доброе утро, сынок, – послышалось из-за тяжелой занавеси.
Супруга Меджаара Меджахара никогда не обратилась бы к своему сыну с подобной просьбой – но этого и не требовалось. Гудри и сам знал, что нужно сделать. Он подхватил ночное ведро с притертой крышкой и заторопился во двор. Раньше он злился на Якира, когда нерадивый слуга не успевал выполнить эту постыдную и грязную работу. Но как-то раз Гудри увидел вернувшегося старика: Якир едва-едва плелся, волоча ноги, и с тяжелым вздохом снял с плеч два положенных кувшина. Увидев это единожды – Гудри устыдился раз и навсегда.
Когда отец сгинул, и платить
