И это единственный англичанин, с которым я согласен.
Мысли Макса всё время возвращались к тому разговору, ради которого он пришёл сюда. Надо остаться с Валери наедине. Может, вызвать её в гостиную? Гости потихоньку вставали из-за стола, чтобы перейти на террасу, которая освещалась будто сцена невидимого театра.
Был чудесный июльский вечер. Кругом, из всех кустов и деревьев, высаженных неподалёку от дома, сладко голосили птицы, словно подавая пример любовной песни и подталкивая влюблённого Максима не тянуть с признанием. Да он и не хотел тянуть, ему надоело одиночество. Но кроме желания жить вместе, его обжигала ревность. Сегодня взгляды Жерара снова были такими выразительными, а интонация голоса по отношению к Валери такая нежная, что сердце Макса останавливалось. Но Валери отвечала Жерару с неизменно спокойной улыбкой, и Макс успокаивался, однако ненадолго, подозревая, что не сможет удержать девушку, если она увлечётся другим…
Бернард и Дюран позвали Макса на террасу.
– Макс, иди к нам, и, кстати, ты не знаешь, где Жерар?
Макс вышел на террасу и покачал головой, оглядываясь. Катрин и Алис сидели на диване и что-то обсуждали. Валери и Жерара нигде не было. Гонимый ревностью и подозрением, Максим немного погодя вышел из дома. Тёмная улица окутала его запахом жасмина и тишиной. Жёлтые фонари мягко светили среди деревьев, словно необычные цветы в волшебном саду. Он огляделся, но никого не увидел. Среди тёмных веток пронёсся странный вздох. Макс замер и прислушался.
– Я не хочу тебя ни с кем делить, – раздался глухой голос Жерара.
За репликой последовала пауза, и Макс отчётливо понял, чем они занимаются. То, что рядом с братом была Валери – в этом он не сомневался.
– Подожди, – чуть задыхаясь, прошептала Валери, – надо сначала сказать Максу, а потом уже выяснять наши отношения. Мне не хочется его обманывать, нам с ним было так хорошо вместе.
– Если вам было так хорошо вместе, что ж ты его бросаешь? – насмешливо спросил Жерар.
– Это сложно объяснить… Такое ощущение, что я перегорела. Видеть постоянно его преданный взгляд, добивающийся от тебя такого же ответа, – довольно утомительно. Он не понимает меня и не хочет даже попытаться понять, всё время твердит о своём, не интересуясь моим мнением.
Первым желанием Максима было броситься и заорать, что уже давно понял, что она хитрая лиса, пользующаяся его любовью, но ноги словно приросли к земле. Они ещё рассуждали о том, что он делает неправильно: и слишком романтичный, и игнорирует общепринятые нормы, и непрактичен, поэтому никогда не будет богатым… Он слушал рассеянно и поражался собственной раздвоенности. Одной половинке души было больно от насмешек любимых людей, но другая часть хладнокровно отстранилась и словно препарировала его сердце. "Тебе больно и обидно? – вещала она, – тогда на будущее – не будь таким глупцом, слушай и запоминай." И он слушал и запоминал, чтобы больше так не обжечься.
… – Должен же быть какой-то
