подписал указ об освобождении Атоса, и де-Тревиль немедленно унес его.
Когда он выходил, кардинал дружески улыбнулся ему и сказал королю:
– У ваших мушкетеров между начальниками и солдатами существует прекрасная гармония, государь; это хорошо для службы и заставляет уважать их всех.
«Он непременно сделает мне какую-нибудь неприятность, сказал про себя де-Тревиль; – его никогда не переспоришь. Но надо поспешить: король может сейчас же переменить мнение; и притом все-таки труднее посадить снова человека в Бастилию или в Фор л’Евек, чем удержать пленника, который уже там сидит.
Де-Тревиль торжественно вошел в Фор л’Евек и освободил мушкетера, которого не покидало его спокойное равнодушие.
Потом при первом свидании с д’Артаньяном он сказал ему: вы прекрасно ускользнули, это вам награда за удар шпаги Жюссаку. Правда, остается еще за Бернажу, но не слишком полагайтесь на это.
Де-Тревиль был прав, не доверяя кардиналу и думая, что не все еще кончено, потому что как только капитан мушкетеров затворил за собою дверь, кардинал сказал королю:
– Теперь, когда мы вдвоем, то поговорим серьезно, если угодно вашему величеству, государь. Бокингем был в Париже пять дней и уехал только сегодня утром.
XVI. Канцлер Сегие
Невозможно представить себе, какое впечатление произвели эти слова на Людовика XIII. Он то краснел, то бледнел, и кардинал тотчас заметил, что снова приобрел верх над ним.
– Бокингем в Париже! сказал король. – Что же он здесь делает?
– Без сомнения, составляет заговор с врагами вашими, гугенотами и Испанцами.
– Нет, нет! Он составляет заговор против чести моей с г-жей де-Шеврёз, г-жей де-Лонгвиль и Конде!
– О, государь, какая мысль! Королева слишком благоразумна, и главное, слишком любит ваше величество.
– Женщина слаба, г. кардинал, сказал король; – а что касается до любви ее ко мне, то я знаю уже эту любовь.
– Все-таки я утверждаю, сказал кардинал, – что герцог Бокингем приезжал в Париж по причине чисто политической.
– А я уверен, что он приезжал совсем по другой причине, г. кардинал; и если королева виновна, то горе ей!
– Впрочем, сказал кардинал, – как ни неприятно мне подумать о подобной измене, но ваше величество наводите меня на эту мысль: г-жа де-Ляннуа, которую, по приказанию вашего величества, я допрашивал несколько раз, сказала мне сегодня утром, что в предпрошедшую ночь ее величество легла спать очень поздно, что сегодня утром она много плакала, и что она весь день писала.
– Ну, так, сказал король: – это, без сомнения, к нему. Кардинал, я хочу иметь бумаги королевы.
– Но как взять их, государь? Мне кажется, что ни я, ни ваше величество не может взять на себя подобного поручения.
– Как поступили с женой маршала д’Анкр? вскричал король в сильном гневе: – обыскали ее шкафы, наконец обыскали ее самое.
– Жена маршала д’Анкр
