восставал на Одина, за что стал у него грязной рабыней, и эйнхерии в Вальхалле затевали из-за тебя, из-за беспутной бабы, распрю. С тобой, похотливой волчицей, девять волков мы прижили на мысе Саго.
Гудмунд не сдавался:
– Не можешь ты быть отцом тех свирепых волков! Всем известно, что дочери ётунов тебя оскопили ещё у Гнипалунда на мысе Торснес! Ты валялся в лесу, безудый, и выл на луну, точно пел волчьи песни. Мочились в рот тебе все, кому было не лень!
Не унимался и Синфьётли:
– Был ты кобылой, взнуздали тебя и седлали. Я на тебе, уморённом и тощем, всласть наскакался по кручам. Был ты шельмецом-нищебродом, что тайком сосёт козье вымя, грязным был оборванцем и вонючим свинопасом.
Гудмунд не выдержал:
– У Волчьего Камня дай мне насытить вороньё твоим трупом! Пусть боги тебя покарают как должно!
Тут вмешался Хельги и крикнул брату:
– Не лучше было бы тебе, Синфьётли, битву затеять на радость орлам, чем бросать на ветер никчёмные речи?
Затем он обратился к Гудмунду:
– Плохи, мне сдаётся, дети у старого Гранмара. О героях, показавших, как славно умеют они разить мечами, лгать не годится – вот только настоящие воины не мелют зря языками.
Тут Гудмунд повернул коня и поскакал домой рассказать о приближающемся войске. Встревоженные родичи встречали его у ворот. Были там Хёдбродд в железном шлеме, Старкад в воинских латах и сам Гранмар. Гудмунд сказал им:
– В заливе бросили якорь чёрно-синие драккары сына Сигмунда, все в убранстве из золота. Сотни щитов у проклятого Хельги. Пятнадцать дружин сходят за ним на берег. Сдаётся мне, Вёльсунги не станут медлить с битвой.
Хёдбродд решил:
– Пусть всадники мчатся на тинг. Пусть явятся к нам все воины из тех, что способны держать в руках разящий меч. Хёгни зовите и сынов его – Браги и Дага. Зовите Хрига с сыновьями Ингви и Атли и старого Альва – жаждут они сразиться с Вёльсунгами. Мы разобьём пришельцев с востока.
Вскоре две рати яростно сшиблись у Волчьего Камня. Хельги в той битве рвался вперёд и без устали поражал мечом и копьём врагов, не ведая страха. Вёл он себя, словно заговорённый. Впрочем, так оно и было – сам Один любовался любимцем. Валькирии ринулись, подобно свирепой грозе, на помощь сыну Сигмунда, и впереди их – Сигрун. Кружили также над битвой вороны, подкрадывались к ней волки: не зря надеялись на поживу – Хельги Вёльсунг в ту ночь щедро накормил их добычей. Оказалось её столь много, что не было драк между пирующими.
В страшной сече у Волчьего Камня пали все сыновья Гранмара и все его ярлы. Пали Хриг и старый Альв со своими сыновьями. Погиб и отец Сигрун – Хёгни. Остался в живых лишь брат валькирии, израненный Даг – он получил пощаду и дал клятву Вёльсунгам на верность.
Ночью Сигрун опустилась на поле битвы и нашла там Хёдбродда. Тот умирал. Торжествующе
