её рисунком, когда он вдруг действительно на нас посмотрел и велел Сьюзен принести свою доску. Она так и остолбенела от страха, но всё-таки пошла. Так что, вы думаете, он сделал? Схватил её за ухо! За ухо! Вы представляете себе этот ужас! Он велел ей стоять с доской в руке целых полчаса!
– Наверное, все девочки смеялись над картинкой? – спросила Джо, обожавшая напряжённые ситуации.
– Посмеялись? Никто не смеялся. Все притихли, как мышки. А Сьюзен плакала. Представляю себе, каково ей было. Предложи мне миллион колец с сердоликами, я бы и то не согласилась стоять вместо неё на помосте. Мне не пережить такого унижения, – заключила Эми.
– А я сегодня утром видела такое, что весь день радуюсь, – вступила в разговор Бет. – Я хотела рассказать вам за обедом, но совсем забыла.
И Бет, приводя в порядок корзинку Джо, где все швейные принадлежности скатались в какой-то причудливый клубок, рассказала сёстрам о том, что произвело на неё впечатление сегодня.
– Я отправилась купить устриц для Ханны и в рыбной лавке увидела мистера Лоренса, но он меня не заметил. Я спряталась за бочкой и оттуда смотрела, как мистер Каттер обслуживает его. Вдруг в лавку вошла какая-то несчастная женщина с ведром и шваброй и говорит, что ей нечем кормить детей, не вымыть ли, мол, ей пол в лавке в обмен на рыбу. Мистер Каттер сердито ответил: «Нет!» Бедная женщина очень огорчилась. На неё просто невозможно было смотреть. Она уже собиралась уйти, и тут мистер Лоренс подцепил рукояткой трости большую рыбину и протянул ей. Женщина очень удивилась. Она схватила рыбу и принялась благодарить мистера Лоренса. Но он велел ей скорее возвращаться домой и приготовить детям обед. Она убежала. Лицо её просто сияло от счастья! Мне кажется, он очень хорошо поступил, правда? А как она забавно выглядела, когда прижала к груди свою рыбину и сказала: «Надеюсь, ваша постель на небесах будет такой же мягкой!»
Девочки от души посмеялись над историей Бет, а потом попросили мать тоже что-нибудь рассказать. Миссис Марч на мгновение задумалась, затем начала серьёзным и тихим голосом:
– Сегодня я кроила жилеты из синей фланели, и меня не оставляли мысли о папе. Я очень беспокоилась о нём и думала, какой одинокой и страшной станет наша жизнь, если с ним что-нибудь случится. Конечно, глупо зря городить всякие ужасы, но что поделаешь! Вдруг в мастерскую вошёл старик. В руках он держал конверт. Он опустился на стул рядом со мной, такой усталый, грустный, и я решила расспросить, что с ним стряслось. «У вас сыновья в армии?» – спросила я, увидев, что письмо адресовано не мне. «Да, мэм. У меня было четыре сына. Но двое убиты, третий попал в плен, а к четвёртому я сейчас еду. Он тяжело болен и лежит в вашингтонском госпитале», – тихо ответил он. «Вы принесли большие жертвы родине, сэр», – сказала я, теперь этот человек вызвал у меня не жалость, а почтение. «Не больше, чем это нужно, мэм, – ответил он. – Будь от меня какая-то польза, я бы и сам пошёл на войну. А раз уж я сам ни на что
