кипящую вокруг жизнь, то и дело отставая. Это в итоге надоело Буту, и он так громко рявкнул, что мальчишка, перепугавшись, врезался в идущего навстречу толстого циркача. Глядя, как глаза толстяка начинает заливать кровь, Эйден уже попрощался с жизнью, но Бут неожиданно решил заступиться и встал перед ним.
– Иди своей дорогой, Вильям. Новенькие, не обвыклись еще, вот и лупают глазами по сторонам вместо того, чтобы вперед смотреть, – пробасил он. Толстяк злобно сверкнул заплывшими глазками, облизнул толстые губы и кивнул.
– Славный мальчонка, Бут. Славный.
– Новенький, – кивнул в ответ Бут, не придав значения странным словам, но с места не сдвинулся. – Тени своей боится. А ты ступай, пока мадам Анже не осерчала. Мальцов потребно обучить и в смены расставить. Сам знаешь, что приказы мадам не шутка.
– Само собой, – сдался толстяк и, обойдя их, отправился дальше. Эйден не успел удивиться тому, насколько мягкими и плавными были его движения, словно полнота никоим образом не мешала этому человеку.
– Не повезло, парнишка, – хмыкнул Бут. – Пошли.
– Прости, друг, – вклинился неугомонный Лёфор. – А с чем не повезло?
– С тем, что врезался он в Вильяма Волосатого, – ответил Бут и, улыбнувшись, добавил. – Друг.
Площадка для тренировок находилась на северной окраине лагеря и, когда мальчишки в сопровождении Бута пришли туда, то увидели, что на площадке уже идут занятия. Гибкие гимнастки выписывали колеса на тонком бревне, крепкие мужчины подкидывали в воздух круглые отполированные камни и тут же их ловили, кто на плечо, а кто на шеи, толщиной с хорошее деревце. Жонглеры, закусив губу и сосредоточившись, орудовали мягкими мячиками или острыми ножами. Стайка мальчишек, среди которых Эйден углядел знакомые лица, проходила полосу препятствий под присмотром Калле. А в отдалении, на богатом кресле, сидела сама мадам Анже и, прищурив глаза, наблюдала за тренировками. Эйден еще не догадывался, что эта площадка скоро станет его персональным пеклом, а боль – верной подругой.
– На полосу. Вдвоем, – приказал Бут, когда Калле с мальчишками закончил заниматься и разрешил им отдохнуть. – Поглядим, из чего вы сделаны.
Полоса препятствий была изощренным орудием пыток и Эйден понял это сразу. Тонкие бревна, по которым надлежало пробежать, находились на такой высоте, что упади ты с них, то гарантированно сломаешь себе ногу или руку. Висящие на веревках трапеции были не деревянными, а металлическими, из-за чего потные ладони постоянно норовили соскользнуть.
Эйден рухнул вниз на первом же бревне и каким-то чудом ничего себе не сломал. Воздух вылетел из груди так резко, что в висках заломило, а спину прошибла режущая боль. Но ему не дали прийти в себя, Бут рывком поднял его на ноги и пинком отправил к началу площадки. Лёфор меж тем продвинулся далеко и сейчас пытался взобраться по веревочной лестнице наверх к трапециям.
– «Соберись»! – злобно рыкнул он сам на себя. Затем скинул мешающиеся сапоги и босым
