заводов, что было строжайше запрещено!
– Бедненький, – с нескрываемым сарказмом в голосе сказал Костя, сразу догадавшийся о причине такого необычного рвения, – умаялся же он за тот год.
– Наверное, – усмехнулся Захарий Михайлович, – но я всей правды, конечно, не знаю. Однако, мне известно другое: в итоге спорную территорию Кундустуюля разделили между собой Поповы и Рязановы. Крайним же сделали писаря земского суда, который якобы неправильно оформил в книге их заявки. А небольшая часть лакомой россыпи досталась и Асташеву. Ведь как раз в феврале тридцать второго Иван Дмитриевич создал на паях с Федотом Ивановичем золотопромышленную компанию, куда Попов вложил 40 тысяч рублей, а Асташов свое усердие.
– Уделал Иван Дмитриевич чужаков! – сказал весьма довольный таким раскладом Иваницкий.
– Ты знаешь, Костя, – задумчиво проговорил Цибульский, – а я так не считаю. Подобные схватки между купцами случались постоянно. Здесь Рязановых обвели вокруг пальца, но я отлично помню, как и сам Аника Терентьевич поступал с конкурентами аналогичным образом. Нет в нашем деле ни правых, ни виноватых. Если в одной заводи собираются несколько хищных рыб, тут не до сантиментов… Кто кого съест, тот и прав. И ты, Константин Иванович, заруби это себе на носу, а иначе сам никогда не станешь хищником.
Костя выпрямился на стуле во весь рост, надул щеки и принял суровый вид, показывая, что уж его то не съест никто. А потом спросил:
– Захарий Михайлович, но каким образом Попову сошел с рук самовольный захват заводских дач под прииски? Это ведь уголовное преступление! Тем более, он за подобные вещи один раз уже чуть не угодил на каторгу.
– А получилось так, – ответил Цибульский. – Производивший отводы чиновник уверял, будто произошла ошибка – в связи с внезапными холодами и выпавшим снегом, он не смог провести детального обследования местности, и определить, куда впадает речка, на которой он отвел прииски. Чиновник решил, что в Кожух, но оказалось потом, что в Тайдон. Ну а все притоки Томи, в том числе и Тайдон, относились к заводским дачам, и были запрещены для частной золотодобычи. В свою очередь, руководство Колывано-Воскресенских заводов настаивало не на ошибке, а на заведомо неправильном выделении приисков. Дело рассматривал Комитет министров, и в итоге, в 1833 году все неверно отведенные площади он безвозмездно передал Попову. А чиновнику велел объявить строгое замечание, однако дальнейших разбирательств и взысканий приказал по данному делу не чинить.
– Ну и ну! – восхитился Костя, – не иначе и здесь Иван Дмитриевич руку приложил.
– Этого мне не ведомо, – улыбнулся Захарий Михайлович, – но он, конечно, прекрасно знал, что Колывано-Воскресенские заводы еще в тридцатом году Кабинет его Величества отдал в аренду Комитету Министров. И если у тебя в Петербурге имеются хорошие связи в министерствах, то почему бы и не уговорить чиновника из горного правления
