званий не заработал, ни орденов, ни премий.
– Нас, Николай Михайлович, очень интересует высокочастотная установка дальней связи, кою вы тут собирали в кустарных условиях, опираясь якобы на некие «идеи Николы Теслы». Тесла, конечно, великий человек и много полезных открытий совершил, но «идеи»-то его – всё полная ерунда!
– И что же? – поднял бровь профессор. – Мало ли что я тут собираю! Или вы меня «несуном» выставить пытаетесь, мол, из лаборатории радиодетали таскаю?
– Так вы подтверждаете? – мигом выпалил полковник.
– Ничего не подтверждаю, всё отрицаю, – сварливо отрезал Николай Михайлович. – Ну, долго вы ещё будете у меня дачу вверх дном переворачивать? На чердаке смотрели? На втором этаже? В подвале? Всюду побывали?
К полковнику Петрову и в самом деле стали возвращаться его люди. Ничего не говорили, даже головами не качали, просто выстраивались у входа.
Человек с удостоверением на имя «Ивана Сергеевича Петрова» поднялся. Взгляд его оставался спокоен, но изрядно отяжелел.
– Значит, будем по-плохому.
– Бить будете? – деловито осведомился Николай Михайлович. – Валяйте. Только ничего вы из меня не выбьете. Нет тут никакой «машины». Ничего вы не нашли. Теперь меня запугать пытаетесь. Ну да, мы-то, люди старшего поколения, мы пуганые, верно. Вот был у меня… гм, знакомец. Красный комиссар Михаил Жадов. Комиссарил на Южном фронте. Вот это был чекист, глыба, матёрый человечище! Метод допроса у него был один – рукояткой «нагана» да по зубам. А если и после этого человечек отмалчивался, так комиссар только плечами пожимал да и отправлял к стенке – на виду у других подозреваемых. Все тотчас признаваться начинали, целая контора только и успевала протоколы заполнять…
– Это есть злостная клевета на доблестные органы революционного правопорядка, – ровным бесцветным голосом сказал полковник Петров. – Скажите, от кого вы услышали эти лживые измышления?
– От Миши Изварина, – с готовностью отозвался профессор. – От Изварина Михаила Константиновича.
– Вот как? Что ж, спасибо. Не ожидал, что ответите… Можете не сомневаться, с гражданином Извариным мы проведём профилактическую работу.
– Эх вы. – Николай Михайлович глядел на полковника с непонятной горечью. – Работу они проведут… разве что на том свете. Миша Изварин, мой гимназический товарищ, расстрелян ЧК в Ростове поздней осенью тысяча девятьсот двадцатого года. Думайте ж вы головой хоть чуть-чуть! Иначе всё провалите и всё потеряете. И страну тоже.
Люди в штатском стояли, молчали. Полковник Петров – если он и впрямь был полковником и Петровым – только пожал плечами.
– Не пойму я вас, Николай Михайлович. Установка ваша нас очень волнует, не буду скрывать. Сверхдальняя связь…
– Да не слушаю я эти ваши «вражьи голоса», – опять поморщился профессор. – В чём я с вами, как бы это ни показалось странным, согласен – что у России есть только два союзника, её армия и её флот. Никто за границей нам помогать не стремится. «Огромности нашей
