океане любви
Семейное счастье – не подарок судьбы, а дело рук супругов, их ума, доброты, человечности и любви
Встретив в мае изящную фрау,
Не запели в душе соловьи,
Но в большом океане любви
Мы явили любовную пару.
Полный штиль на тридцатой версте,
На трёхсотой – под шёлковым стрессом.
И клонилось, как солнце за лесом,
Наше счастье к закатной черте.
Ветерок, а затем ураган,
И сплошная в душе непогода.
Завели нас в гнилое болото,
И шумел ледяной океан.
Мысль, как сердце надёжного друга,
Зашептала, касаясь груди:
Либо встань и навеки уйди,
Либо снова влюбитесь друг в друга.
В Первой армии
Я ценил и ценить буду дружбу
Как священный союз и как дар,
Ведь свою офицерскую службу
В Первой армии я начинал.
Вглубь земли, ближе к адовой пене,
Я спускался, и было мне там
Неуютно, но рядом Евгений
И седой, словно лунь, капитан.
Этот бункер, как трёп маргинала,
Мне на сердце и разум давил —
В царстве тьмы его суть обитала
И не знала небесных светил.
А потом были вёрсты и вёрсты,
Страшной силы, как смерть, жернова,
Но зато запах сена и звёзды,
Блеск луны и трава-мурава.
Ни болезней не знал, ни простуды,
Лишь порой леденело нутро,
Но моим командиром был Рудый[21]
В Первой армии войск ПВО.
На море
Живописные картины,
Катера и шхуны,
Длинноногие фемины,
Пляжные костюмы.
Будоражили дух также
Бары и отели,
Фешенебельные пляжи,
Пряные коктейли.
Дивы в модных мини-юбках,
Море золотое,
В разговорах и поступках
Шум и зов прибоя.
Мельпомена
Заметно оживилась сцена,
Когда Трагедия и Страсть,
А вслед за ними Мельпомена
На сцену с маской поднялась.
С лица сошли, наверно, краски
И страх все члены обуял,
Когда оскал ужасной маски
Нежданно душу показал.
В ней отражались боль и муки
Всех тех, кто пережил беду.
И протянул я в скорби руки
К несчастным в огненном аду.
Оскал беззубо улыбался
Улыбкой едкой тех людей,
Кто в глубине души смеялся
Над безрассудностью моей.
Когда трагическую сцену
Заполнила собой Печаль,
Услышал я, как Мельпомену
Звала заоблачная даль.
Она растаяла в тумане
Античных гор, но сквозь года
С ужасной маской муза драмы
В театр приходит иногда.
Суматошность дня
Шагая с мудрого Востока
Под пенье аонид на Вест,
Я
Рудый Анатолий Устинович – один из тех, кто, как в фильме «Офицеры»: «Настоящий мужик был».
