И вообще, даже если слух какой про кого идет, и это знать надо. В таком важном деле лучше перестараться, чем наоборот.
Воевода. Соборный протопоп отец Никола. Лучше него никого не найдешь. Он всех касимовцев до десятого колена знает, а попадья его сама наипервейшая сваха, она за каждой девицей с рождения примечает.
Пушкин (кивая). Вот-вот, это мне и надо.
Воевода. Послать за ним?
Пушкин. Сам поеду. (К младшему спутнику) Поехали со мной, Артемий Лукич. А князь Михал Михалыч пусть отдохнет, с хозяином побеседует.
Пушкин и Артемий усаживаются в сани, устланные ковром. Сани трогаются.
Пушкин (тихо, Артемию). Лучше по морозцу прокатиться, чем с этим … сидеть.
Сани подъезжают к церкви.
Отец Никола, в армячке поверх рясы, занимается починкой ограды.
Артемий (кричит). Эй ты, сходи за отцом Николой! Важные гости к нему!
Провожатый. Да это он сам и есть, отец Никола.
Отец Никола, вытирая руки, неспешно подходит к саням.
Отец Никола едет вместе с Пушкиным.
Пушкин. Значит, говоришь, красавица, какие только в сказках бывают?
Никола (усмехаясь). Да что говорить, сам посмотришь. Никто за тебя глядеть не станет.
Пушкин. А как, говоришь, они прозываются? Всеволожские? (Отец Никола кивает.) Это ведь что-то такое… такое?..
Никола. Род их старинный. Были некогда боярами, но охудали. Пращур их с государем Василием Темным не поладил, и через то всех званий лишился. С тех пор они уже боярами не писались.
Пушкин. Такое бывало, бывало. Многие так и боярства лишались, и головы тоже. – А ежели ее не царю, а еще кому сосватать, за ней что-нибудь дадут?
Никола (кивая). Дадут, дадут.
В доме отца Николы.
Всеволожский заперся в комнате. Глафира и Евдокия в панике возле дверей.
Глафира (стучит). Иван Родионыч, голубчик, да отворись ты. Покушать тебе надобно. С раннего утра маковой росинки во рту не было.
Евдокия. Ох, матушка, ты не то говоришь. Может, он в обмороке, может, ему помощь нужна. (Стучит.) Ваня, миленький, что с тобой? Не убивай меня. (Рыдает.) Так я и знала, погубил нас этот воевода.
Ой, матушка, зови Фимку, может, он ей откликнется. (Глафира бегом уходит.) И где этого Андрюшку носит! Ни капли сострадания к родителям.
Глафира вбегает в комнату, где нянька причесывает Фиму.
Глафира. Фимушка, скорей, скорей!
У дверей комнаты, где заперся Всеволожский.
Фима (стучит к отцу). Батюшка, родименький, ты только отзовись, мы больше тебя трогать не станем.
Голос Всеволожского. Отстаньте от меня! Коли будет надобно, так сам выйду.
Евдокия (хватаясь за сердце). Ой, Господи, благодарю Тебя! Пойдемте, пойдемте отсюда, пусть один побудет, как ему хочется.
Все
