style="font-size:15px;"> Царское крыльцо.
Подъезжают сани. Морозов сбегает с крыльца, бросается к царю.
Морозов. Наконец-то. А руки-то, руки какие холодные! Где рукавицы-то?
Алексей. Да вот они.
Морозов (Прозоровскому и Ванятке). А вы куда смотрите?
Прозоровский. Не холодно было, Борис Иваныч. Мы тоже без рукавиц.
Все идут внутрь.
Морозов. Сейчас меду горячего. Тебе нельзя простужаться. Ты не Ванятка какой, на тебе царство держится.
Алексей. Да будет тебе! – Говори скорей, что из Англии?
Морозов (берет из рук подоспевшей Федоры чарку с медом). Вот выпей ради Бога!
Алексей (топает ногой). Говори скорей!
Морозов. Ну что говорить? Нового ничего. – Судят Карлу. И еще долго будут судить. Они это дело страсть как любят, суды да пересуды. Потому что не по-Божьему живут, а по своим з-законам. Теперь все грехи на него навешают, с Адама начиная.
Алексей. Ни одна подлюга на помощь не идет!
Морозов (вздыхая). У всех свои заботы, свои беды.
Алексей. Будь я туда поближе, будь у меня силы, я бы ему помог.
Морозов. Голубчик ты мой родной. – Тебе сейчас о своем думать надо. За стол садись скорее. Отец протопоп сегодня с нами обедает.
За столом.
Морозов, Алексей, Стефан Вонифатьев.
Алексей (за обедом). Иваныч, я что-то не пойму насчет детей Карловых. Старшие в Голландии, а самые маленькие с ним остались. А это не опасно?
Морозов (Стефану). Ну какое сердце! Ему о своей свадьбе думать, а он чужой болью болеет.
Стефан. Будем за них молиться. И будем молиться, чтобы злые ереси своего семени у нас не посеяли, чтобы святая Русь в тишине и покое пребывала. (Выразительно смотрит на Морозова.)
Морозов (досадливо морщится). Всенепременно, отче протопоп, сил не пожалеем.
Алексей (весело). Вот, ты меня жениться заставляешь, я, уж так и быть, женюсь, чтоб тебя не огорчать. А после свадьбы… (Покачивает головой в такт своим мыслям.) Многими делами займемся. – Ну а ты, отче Стефан, что мне скажешь? Кто у нас на Москве всех красивее?
Стефан. Это ты решать будешь, кто там кого красивее. Я своих духовных чад по красоте души различаю. И уж если говорить о московских невестах, то никого равного Маше Милославской даже вспомнить не могу. И умна, и ангел кротости.
Морозов. И первая красавица. У него ведь две дочки на выданье, у Ильи Милославского. И обе чудо как хороши. И все равно младшая старшей не чета. Мария Ильинична еще лучше.
Алексей. Да, прямо чудо какое-то. Аж заслушаешься. Если б ей еще город Киев в приданое давали, я бы на других и смотреть не стал.
Морозов. Ничего, Киев сами возьмем.
Кабинет Морозова.
Кузьма за столом, заваленным бумагами. Стефан Вонифатьев прохаживается по комнате.
