описание встречи с воскресшим Христом в Дамаске содержит в себе несколько исторических неточностей. Во-первых, Павел не мог отправиться в Дамаск по приказанию Синедриона, чтобы начать гонения на последователей Иисуса и в цепях привести их на иерусалимский суд. В те дни организованные общины последователей Иисуса находились лишь в Иерусалиме. Возможно, было еще несколько общин в ближайших пригородных селениях и, может быть, в Галилее, но точно не в далеком Дамаске.[71] Созданием общин за пределами Палестины занимался сам Павел. С другой стороны, весьма сомнительно, чтобы юрисдикция еврейских властей оккупированной римлянами Иудеи распространялась на Дамаск. Кроме того, Синедрион вмешивался только в тех случаях, когда обвиняемый был евреем и привлекал к себе внимание агитацией особого рода; приговором же была не смертная казнь, а бичевание.
Особенно неправдоподобно, чтобы Павлу, пережившему событие, не имеющее себе равных по своему драматизму, не удалось описать его во многих своих посланиях, тем более что он имел склонность подробно излагать общинам личные переживания. Он действительно говорит о путешествии в Дамаск во время рассматриваемого периода (Гал. 1, 17). Но он не упоминает преследования христиан или событие, известное нам как «Дамасское откровение».[72]
Более того, датировка сомнительного откровения, полученного Павлом от воскресшего Иисуса, противоречит сообщениям Нового Завета. Марк и Лука утверждают, что Иисус явился как воскресший Христос только однажды, в пасхальное воскресенье. Матфей увеличивает период явлений до времени, необходимого воскресшему Христу, чтобы добраться из Иерусалима в Галилею; Иоанн же не говорит о длительности вообще.
Согласно Книге Деяний Апостолов, явления Христа продолжались сорок дней.[73]
В своих посланиях Павел не анализирует учение Иисуса. Только в описании Последней вечери Павел цитирует Назарея, и лишь три или четыре раза апостол ссылается на «слова Господни».
Павел употребляет имя Иисус 15 раз; тогда как «Христос» появляется 378 раз. Жизнь Иисуса не представляет для него никакого интереса, ему интересна только его смерть: «…если же и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем» (II Кор. 5, 16). Павел не вникает в обстоятельства, приведшие к насильственной смерти Иисуса; его проповедь касается исключительно «распятого Христа». Именно эта концепция легла в основу процесса изменения образа Христа. Этот процесс начался с Павла, так сформулировавшего подлинное основание своей проповеди: «Ибо я рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого» (I Кор. 2, 2).
Павел интересуется биографией Иисуса еще меньше, чем евангелисты. Он сообщает лишь следующие факты: Иисус был законопослушным евреем; он родился не от девы, а от обычной женщины (Гал. 4, 4); у него было несколько братьев и сестер (Римл. 8, 30); он всегда был послушен Богу (Флп. 2, 8); он провел Последнюю вечерю, после которой был предан (I Кор. 11, 23–24); он подвергся злословию и был распят (Гал. 2, 19; 3, 13).
Существовала, однако, община ессеев в Дамаске. В связи с этим было высказано предположение, что Павел вел борьбу против ессеев.
Вопрос о том, мог ли Павел, долго шедший через пустыню, увидеть галлюцинацию, совершенно другого порядка. Одинокие путешественники часто видят миражи и иногда даже слышат зовущий голос. Павел, возможно, упоминал о таком видении, а набожный летописец развил его до уровня переживания спасения. Более простое объяснение заключается в том, что Павел перенес инфаркт и затем, как сообщается в Книге Деяний (9, 12), был исцелен неким Ананией. Анания был последователем Иисуса и жил в Дамаске. Павел был обязан ему жизнью, и этот факт подтолкнул его к вере.
Число 40, конечно же, имеет символический смысл. Потоп продолжался сорок дней (Быт. 7, 4); евреи шли сорок лет по пустыне (Числ. 14, 33); период очищения женщины после родов продолжался сорок дней, если она рожала мальчика, и вдвое дольше, если девочку (Лев. 12, 1–5). Об Иисусе сказано, что он постился сорок дней в пустыне (Матф. 4, 2; Лук. 4, 2). Когда премьер-министра Израиля Менахема Бегина спросили о причинах войны против Ливана в 1982 году, он ответил, что хотел обеспечить «сорок лет мира с ООП».
