итог?Мне кажется, мы час от часу ближе —
Полслова не сказавшие за жизнь,
Накрытые во сне листвою рыжей.
Вот, я дарю тебе печаль – возьми же,
Зачем звездой предутренней дрожишь?…
1979
…Во тьме всемирного испуга,
В наш век кичливый и больной —
О, что мы примем друг от друга
Под Сулеймановой луной?
– Тоску Лейли. И свет Меджнуна.
Начало зренья. Тайну тайн…
А землю в адские кануны
Знакомит с небом «Эйр лайн»…
1979
В песчаном подсознаньи роясь,
Пластов земных взрывая повесть,
Мы вспоминали неспроста,
Что жизни знак – летящий поезд,
А вслед за нею – пустота.
Мы знали умиранье речи,
Мы знали дрожь последней встречи
С любимым, что не любит нас,
Нам лапы жизнь клала на плечи
С холодным блеском львиных глаз,
И гневных гор горчили глыбы…
О, видеть Ангелов! Они бы
На райских пели нам пирах.
Но мы опять снимали нимбы —
И шли, как нищие, во мрак.
1979
Я – живой, но и осень – живая:
Кто кого из нас переживет?
Дни все новые в круг зазывая,
Водит прошлое свой хоровод.
Ни листа, ни зеленого неба
Не осталось. На тучах – печать
Отчужденья и сна. И не мне бы
За скудеющий свет отвечать…
1979
Братьям
Небом вспененным одеты,
Безутешные, как дети, —
Сумасшедшие поэты
Сумасшедшего столетья!
Песнопевцы вен бурлящих,
Вскрытой страсти водопадов,
Меж ветвей телесной чащи
Густолистых – смерть не спрятав,
Как богов, разбив каноны
Ради тайны непостижной, —
Убегаете…За вами —
Века злобного погоня,
Ваши лица – дальше, тише, —
Мрак. Не передать словами…
1979
Хвойный вечер утешенья и защиты,
Небо душу облекло – огромный плед,
Деревянная калитка в сад сокрытый,
Жизнь трепещет, как в листве фонарный свет.
Вот я снова здесь.
Я возвращаю Слово,
В детстве сумеречном взятое в залог.
Слышу, как в другой стране рыдают вдовы,
Как, смеясь, растет в дверях чертополох.
Я хотел в столетье этом не собою,
Но несчетными рожденьями прожить.
Ночь трясло. Шатало землю с перепою.
А сейчас цветок спросонья чуть дрожит.
Я бывал в смешенье судеб сразу всеми —
И в отчаянье спасенье узнавал,
Был прологом и узлом в земной поэме,
Открывал страстей всемирный карнавал.
Не чуждаясь унижения и славы,
Я в соборе и в ночлежном доме пел,
Босиком прошел весь этот век кровавый,
И от казни уберечься не успел.
Вот я снова здесь. Я возвращаю
