влево по нашему фронту и скрылся. Корниловцы воспользовались нерешительностью бронепоезда и быстро проскочили на другой берег.
Когда на площади в городе собрался весь полк, то среди выстроенных пленных оказался и начальник обороны красных, бывший унтер-офицер Императорской армии. Командир полка приказал тут же расстрелять его, что и исполнил один из стоявших близко ударников, уложив незадачливого «главкома» обороны Белгорода на месте первым же выстрелом. Эта публичная казнь была вызвана тем, что красные угнали 60 видных граждан города в качестве заложников и расстреляли их в 10 верстах от города, по пути своего отступления. На следующий день их тела были доставлены в город и преданы земле в обстановке действительно общего озлобления против диктатуры большевистского интернационала.
2-й Корниловский ударный полк
Как только был сформирован один батальон Запасного Корниловского полка, полковник Скоблин68 решил развернуть его во 2-й Корниловский ударный полк69. Первоначальный кадр для этого был выделен Скоблиным из действующего полка, равно как и вся материальная часть и обоз. Много труднее был вопрос с назначением командира полка. Надо было выбрать офицера не только достойного, но и такого, который перенес бы в новый полк традиции и дух старого Корниловского полка, все то неуловимое, чем отличался этот полк от прежних дореволюционных частей и что вместе с тем давало ему теперь в момент общего развала такую стойкость и жизненность.
Выбор Скоблина остановился на капитане Пашкевиче70, кадровом офицере, начальнике учебной команды в Корниловском полку. Этот человек был верный корниловец и прирожденный «отец-командир»: вне своего полка, его спайки и славы он мало чем интересовался. Пашкевич входил во все мелочи полковой жизни и вносил в эту жизнь всю крепость крестьянского хозяйственного быта, унаследованного им от рождения. Как рачительный хозяин, Пашкевич терпеть не мог «разгильдяйства», и не было для него большей обиды, чем увидеть своего корниловца пьяным или хотя бы навеселе. Пашкевич с презрением оглядывал провинившегося и только бросал сквозь зубы одно короткое выразительное русское словечко…..! Особо требователен был Пашкевич в боевой обстановке. Он, памятуя, что малые причины часто рождают великие последствия, не успокаивался до тех пор, пока не убеждался, что его приказание усвоено полностью. Мало того, через некоторое время непременно сам пойдет и проверит, все ли сделано, что нужно.
Всякое дело Пашкевич начинал перекрестясь. Его вера была наивная и трогательная. Однажды он остался заместителем начальника дивизии как раз в то время, когда Корниловские полки должны были на Перекопе устроить прорыв. Общее руководство операцией требовало присутствия Пашкевича в штабе. Когда все распоряжения были уже отданы и наступили томительные часы ожидания сообщений о ходе наступления, Пашкевич заперся у себя в комнате. Наконец пришло известие об успехе прорыва. Пашкевич выскочил
