резиденцию в селе Гуляй-Поле Екатеринославской губернии, откуда был родом и куда вернулся с бессрочной каторги, амнистированный Временным правительством как «политический». В дни своей юности Махно убил урядника. Этот каторжанин, расправившись прежде всего с теми односельчанами, которые свидетельствовали против него на суде, собрал затем вокруг себя буйных и бесшабашных удальцов и стал с ними делать набеги, главным образом на города и богатые села. В этих набегах «расписными челнами» служили тачанки, вооруженные пулеметами и запряженные парой или тройкой лихих коней. После набегов Махно возвращался с огромной добычей, щедро одаривал ею подвластные деревни и устраивал гульбу. Число его последователей росло не по дням, а по часам. Большевистский лозунг – «грабь награбленное» – Махно расширил и углубил; он провозгласил «смерть панам, попам, жидам и коммунистам».
Все их имущество, подразумевалось, должно переходить убийцам.
Вот этих махновцев и предстояло переделать в доблестных корниловцев.
Одной солдатской выправки для этого было мало, ибо внешняя оболочка нисколько не обеспечивала от возможного предательства на фронте: не было ничего легче, как из сторожевого охранения переметнуться ночью к красным, прихватив с собою офицера, в бою сдаться, а на походе отстать и дезертировать. В этой вольнице необходимо было прежде всего пробудить национальное чувство и зажечь пафос борьбы за Россию.
Офицеры жили в казармах и постоянно общались со своими солдатами. Махновцы скоро убедились, что эти «золотопогонники» не страшны – они были молодыми веселыми людьми безо всякого барства и снисходительного отношения высшего к низшему. Большинство корниловских офицеров сами были из крестьянских семейств.
Пашкевич и старые корниловцы неустанно вели с махновцами беседы о России, о ее былом величии и теперешнем унижении, о целях и смысле борьбы, начатой Корниловым. Рассказывали офицеры и про самих себя, почему они пошли против советской власти: в борьбе с большевиками ищут не возврата утраченных поместий и капиталов, которых у них и не было, а борются за свою родину, за счастье России. Говорили просто, горячо и безо всякой внутренней фальши, на что очень чуток русский человек. Что больше всего западало в души махновцев, трудно сказать – одна привитая почка таинственными путями облагораживает весь дичок.
Махновцы вели себя примерно. Не было ни одного случая, чтобы кто-либо из них продал выданную ему пару белья или принадлежность обмундирования, всегда были трезвы, исполнительны и добросовестно несли солдатскую службу. По вечерам они собирались в кружок и распевали песни, из которых некоторые были сочинены Пашкевичем. Часто они пели «Кудеяра», должно быть применяя к себе слова этой песни.
В мае 1919 года 2-й Корниловский ударный полк был сформирован. Своим заместителем капитан Пашкевич обычно оставлял командира пулеметной роты поручика Лысаня71; начальник хозяйственной части был капитан Гавриленко72,
