между владельцем и арендатором, чем сопоставление тешовского парка с садом Праквица: там – столетние высокие деревья, в расцвете сил, густолиственные, в соку, здесь – два-три десятка голых палок с редкими, уже пожелтевшими листиками. Там – широкие лужайки под темно-зеленым газоном, здесь – скудная трава, жесткая, желтая, в безнадежной борьбе с постоянно ее вытесняющими хвощами, пыреем, кукушкиными слезками. Там довольно большой пруд с лодками и лебедями, здесь – так называемый бассейн, выложенный, правда, золенгофенским плитняком, но наполненный какой-то зеленой жижей. Там – непрерывный рост из века в век; здесь нечто едва народившееся и уже отмирающее… Но все-таки ротмистр – великий человек.
Управляющий Мейер уже приготовился нажать звонок, когда его откуда-то окликнули. На плоской крыше, пристроенной к дому кухни (самый обыкновенный толь), стоит шезлонг и большой садовый зонт, к стенке кухни прислонена лестница. Сверху зовут:
– Господин Мейер!
Мейер вытянулся в струнку:
– Что прикажете?
Недовольный голос сверху:
– Зачем вы пришли? Мама совсем раскисла от жары, хочет спать, не вздумайте ее беспокоить!
– Я только хотел спросить, барышня… Господин фон Тешов сказал мне, что господин ротмистр звонил по телефону… – Немного раздраженно: – Я насчет коляски… Посылать мне сегодня вечером на станцию или нет?
– Да не кричите вы так! – кричит голос сверху. – Я вам не батрачка! Маме нужен покой, я же вам сказала!
Мейер огорченно смотрит вверх на плоскую крышу. Очень уж высоко, а он стоит внизу: он совсем не видит той, которую в мечтах обольстил и увез венчаться, только кусок шезлонга и кусок побольше от зонта. Собравшись с духом, он пробует шепотом так громко, как только может:
– Посылать мне коляску… сегодня вечером… на станцию?..
Пауза. Тишина. Ожидание. Потом сверху:
– Вы что-то сказали? Насчет станции? «На вокзал так на вокзал!»
– Хи-хи-хи! – Мейер подобострастно смеется над этим ходким выражением. Потом повторяет свой вопрос немного громче.
– Кричать нельзя! – тотчас осадили его.
Он стоит, он, конечно, превосходно знает, что девчонка над ним потешается. Ведь он только папин управляющий. Он обязан делать что ему прикажут. Обязан стоять и ждать, пока барышня отдыхает. Ладно, погоди, голубушка, в один прекрасный день тебе самой придется стоять и ждать – не кого иного, как меня!
Но, по-видимому, он прождал уже достаточно долго, потому что она кличет сверху (кстати сказать, удивительно громко для такой внимательной дочки):
– Господин Мейер! Вы замолчали? Вы еще здесь?
– Здесь, барышня, к вашим услугам.
– А я уж думала, вы растаяли на солнце. Помады вы на голову не пожалели. Знаю, знаю, для кого вы так стараетесь!
(И до нее уже дошло! Ну, да оно невредно – разжигает у девчонки аппетит!)
– Господин Мейер!
– К
