культуры и отдыха имени Кагановича». Решил Кагановичем стать! Отсюда и Каган… В общем, мужик на истории помешан, а в прошлом был известным хакером.
– Кем-кем?
– Ну, типа компьютерщиком, программистом что ли. Я толком не знаю. Каган тогда и группировку нашу назвал странно как-то. Ну, вывеску ты видел?
– Динамо? Смерти нет?
– Вот-вот. Так раньше сайты в интернете назывались, а Пират, тьфу, Каган – большой был знаток интернета.
Они прошли в старый железнодорожный вагон. Он был когда-то сверхкомфортабельным, впрочем, и сейчас прекрасно сохранился. Двери во многие купе были приоткрыты, по вагону проносились детские смешки и крики, но на проходе никого не было видно. Только Гера стояла у одного из окошек. Она слегка опустила голову. Громила и Лучник вошли в просторное купе. Пол, потолок и диваны были обиты бордовым бархатом. За столиком сидел крепкий сухой мужчина явно старше пятидесяти. Его лицо было испещрено множеством морщин, на правой щеке красовался крупный шрам. Шрам уходил под повязку, сделанную из кожи и резиновой ленты, которая туго обхватывала голову Кагана. Лицо человека свидетельствовало о богатом жизненном опыте, который явно нельзя было назвать легким.
– Садись, – скомандовал Каган.
Лучник присел напротив. Огляделся. Его улыбку вызвал плюшевый розовый медвежонок с оторванным ухом, лежавший на пластиковом столике.
– Интересуетесь?
– Что лыбишься? Выжил чудом и лыбишься… Ладно, давай знакомиться. Кто ты и как тебя зовут?
– Я Лучник, – ответил Герман.
– Лунтик? – заржал Каган. – Помню тебя, ты в мультиках снимался… Обожал мультики! Или Тарталья из Геншин? Ладно, пусть Лучник, мы погоняла уважаем. Я Каган, – представился одноглазый. – Я контролирую эти земли, и чужак за два последних месяца у меня в гостях впервые. Живой, по крайней мере. Я хочу получить от тебя ответы на некоторые вопросы – взамен на лечение, провизию и скарб. А точнее, я очень хочу знать, как ты перелетел воду, на чем летел?
– Я не помню, – честно ответил Лучник.
– Уверен в этом? – спросил Каган, и, повернув голову в сторону дверного проема, приказал:
– Паука ко мне, пусть спустится тот, которого Подзором звать.
Каган снова посмотрел на Лучника.
– Да, видимо, ты и вправду хотел убить звонаря, все, как Алина мне написала. Рисково! – он указал на листок бумаги, лежащий на столике. – Ты борзый. Но мне это нравится.
В дверях появился человек небольшого роста, не давший договорить Кагану. На нем была темно-зеленая ветровка, которая закрывала практически все места выше пояса. Капюшон был сильно затянут вокруг лица. На глазах – старые лыжные очки. Было неясно, сколько ему лет, зато понятно, почему его называют Пауком: множество кожаных шлеек, пришитых к ветровке, заканчивались металлическими крюками; именно они, по-видимому, позволяли держаться этому человеку на высоте. Кожаные
