Они захватили Хадрита и Озара, и подозреваю, у всех на устах мое имя. А евнух сбежал, он вроде говорил, что пойдет в Кашан. Что касается тебя… Думаю, тебя они считают мертвой. И твой брат, и Тамаз погибли, пытаясь спасти тебя, Сира. Их смерть не должна быть напрасной.
– Но я хочу домой.
– У тебя больше нет дома! Даже твое племя не желает иметь с тобой ничего общего.
Как такое возможно? Неужели это не сон? И все же я видела себя. Я парила над собственным телом, когда оно выкололо себе глаз, пырнуло шаха ножом в грудь, а потом.
Неужели все это правда? В меня вселился… колдун?
– Если это правда, дай мне умереть, – попросила я. – Похорони меня здесь. Тут приятное место.
Эше покачал головой:
– Позавчера, когда мы встречались в доме Хадрита, ты сказала, что любишь эту страну.
– А ты сказал, что хочешь лишь узнать побольше о кровавых рунах. Так почему ты мне помогаешь?
– Значит, мы оба солгали.
Я свернулась калачиком на траве.
– Я не лгала. Я люблю Аланью. Но не могу жить вот так. Лучше бы я умерла. Перестань поить меня водой и кормить. Я не поеду туда, куда ты меня везешь. Не поеду! Пусть все закончится!
Но он сунул что-то мне в рот и заставил жевать. По вкусу напоминало маковые зерна.
Я проснулась на верблюде, и веревка привязывала меня к Эше. Мои кровавые слюни испачкали его спину. Мы ехали вперед, и он хлестал верблюда по бокам тростинкой. Солнечные лучи окрасили небо алым, и во всех направлениях расстилались волны пустыни.
– Пощади, – прошептала я. – Убей меня.
– Скоро уже приедем, – отозвался он. – И тогда ты, по крайней мере, будешь в безопасности.
– Ты ничего мне не должен. Зачем ты это делаешь?
– Я… Я был Апостолом Хисти. Мы не можем пройти мимо несправедливости, в отличие от остальных. «Поддержи немощного» – таков наш девиз.
– Лучшая помощь – это быстрая смерть.
– Ты когда-нибудь пробовала молиться?
Я пробовала – во время той голодной зимы в Пустоши.
– И о чем мне молиться? Какой святой исцелит мои раны? Я калека. Потеряла свое место в мире. А те двое, которые любили меня, мертвы, погибли от моих собственных рук!
– Не по твоей вине!
Мои слезы мешались с кровью, заливая тонкую рубаху Эше. Я ткнулась в пятно щекой. Кожа на его спине казалась такой грубой, словно покрыта полосами скал.
Я заворочалась в надежде свалиться с верблюда, но веревка держала крепко. Эше повернул голову, поглядел на меня с жалостью и попытался запихнуть мне в рот маковые зерна. Но я не открыла рот.
– Не усложняй все! Если нас найдут гулямы, то убьют обоих.
– Только ты все усложняешь! Я не хочу ехать с тобой. Брось меня здесь. Прямо тут. Хоть на этом пятачке песка. Он ничем не отличается от других и прекрасно подойдет.
– Ты хочешь добиться правосудия? Разве ты не разгневана на того, кто так с тобой поступил?
Тот, кто это сделал, был злом, это точно. Но
