проигнорировать заносчивых засранцев и послать их ко всем чертям, несусь в душ. Лучше обновить крем, во избежание… неприятных ситуаций.
Напоролась на Нэнси. Она застыла над раковиной и пристально рассматривает себя в зеркале. Подпрыгнула на месте, уставилась на меня.
– Тебя не было на обеде, – она сконфуженно переминается с ноги на ногу. – Все в порядке?
– Да, а у тебя?
Она кивнула в подтверждение.
– Что это? – ее взгляд прикован к белой банке. – Собираешься на первый этап?
– Крем для тела, – покрутила им и скрылась в одной из кабинок.
Нэнси не ушла. Сквозь мутное стекло ее размытый силуэт на прежнем месте.
– Как думаешь, что нас ждет? Ну, на этом этапе.
Тихий голос едва пробивается сквозь закрытую дверцу.
Я разделась, ежась от холода. Сжала душевую лейку. Не хочется произносить вслух. Признавать очевидное.
– Я не знаю, правда. Сложно представить.
Шум воды перекрыл громкие мысли. Тяжесть в груди перестала быть отчетливой.
Истинность, посвящение…
Зачем мне все это? Почему я должна с этим справляться?
Шею стянула невидимая петля отчаянной безысходности, выталкивая ответ наружу.
Потому что иначе меня просто не станет.
Раздавят. Морально и физически. Уничтожат.
Выстоять необходимо для себя же. Кроме себя у меня здесь никого нет.
Я всегда полагалась только на одного человека. Кара Шерп еще никогда меня не подводила. Буду и впредь придерживаться веры в себя.
Нэнси не стала дожидаться – ушла. Проницательная девушка знает ценность личного пространства.
Крем в банке неприятно попахивает. Сморщилась, подцепляя сероватую субстанцию двумя пальцами. Прикрыла крышку.
Видимо, при развитии побочки я начну так же вонять. Надо решить проблему истинности надо прежде, чем проявится неприятный эффект.
Противный запах крема исчезает при соприкосновении с кожей. Растворяется, будто и не было.
Времени осталось мало. Переоделась в тот же костюм, в котором вчера искупалась в бассейне. Собрала волосы на затылке в короткий хвост.
Всего за несколько дней кожа изменила цвет. Нездоровая бледность мне не нравится.
Роюсь в косметичке, выискивая любимую помаду. Наполовину стертая, глубокого бордового цвета, бархатом ложится на губы. Четко очерченные контуры визуально увеличили. Теперь бледность изящная, а не больная.
Нэнси топталась на выходе из блока, натягивая длинные рукава свитера на кисти. Она робко улыбнулась мне.
– Ты, как всегда, хорошо выглядишь, – произнесла почти шепотом.
– Ты тоже. Тебе идет этот свитер.
Серый цвет, как ни странно, действительно подходит Нэнси. Даже врать не пришлось.
– Вчера в бассейне я думала, что все будет плохо. Нас изобьют, изнасилуют, – тихо говорит девушка,
