– Сёма оказался совершенно не готов к компромиссному предложению, и даже Матюха встрепенулся и начал разминать кулаки. Дело стремительно катилось к драке.
– Ну конец тебе, задохлик, – со злобой проговорил Сёма, шагнув к нам.
– Кени, можно? – вопросительно посмотрела на меня Ленка.
– Развлекайся, – вздохнул я.
Ленка стремительной тенью метнулась к грабителям. Движения её были настолько быстрыми, что почти не замечались глазом, и через несколько секунд Матюха стоял на четвереньках, извергая из себя выпивку и закуску, а Сёма валялся на земле, и судя по судорожным бессмысленным движениям, уже в нокдауне. В этот момент девчонка встрепенулась и коршуном налетела на Ленку, размахивая руками, но после короткого резкого удара села на землю, залившись слезами.
– Я стражу позову, – заявила она рыдая.
– Ты совсем идиотка, что ли? – с удивлением поинтересовался я. – С каких это пор неудачливые уличные грабители зовут стражу?
– Ещё вопрос кому из нас поверят, – заявила она.
– Никакого вопроса, – заверил я её. – Поверят дворянам, то есть нам. Но я даже не стану поднимать вопрос о доверии. Я потребую допроса с эмпатом, и он моментально выяснит, что ты оговорила дворян, чтобы покрыть грабителей. Ты пойдёшь в тюрьму вслед за ними, и срок у тебя, кстати, будет больше, чем у них.
– Что же ты такой трусливый, – сменила тему она, – спрятался за свою девку.
Ленка тихо засмеялась.
– Я не люблю драться, – серьёзно объяснил я, – а моя жена любит, вот и всё. Ну ладно, пора посмотреть, что за улов тут у нас.
Я подошёл к Сёме, который уже пришёл в себя и ошалело тряс головой, пытаясь понять, что же с ним произошло. Я пнул его в бок, заставив охнуть.
– Ты лучше лежи смирно, – посоветовал я ему, – а то я тебе что-нибудь сломаю. Дай-ка свою карточку гражданина.
Потребовалось ещё несколько пинков по рёбрам, чтобы он неохотно протянул свою карточку. Порядком протрезвевший Матюха свою карточку отдал без дополнительного стимулирования.
– Фамилия одинаковая, – заметил я. – Братья, что ли?
– Братья, – мрачно подтвердил Семён.
– А она тебе кто?
– Сеструха.
– У вас в семье, похоже, только сестра умная, – рассеянно заметил я, изучая карточки. – Лен, ты будешь смеяться, но они оба с «Милика». А код подразделения двадцать четыре на «Милике» – не помнишь, что это у нас такое?
– Помню, – сказала Ленка посмеиваясь. – Это кузнечно-прессовый.
– Кузнецы, значит. И дух ваш молод[6], да?
– Чевось? – тупо переспросил Сёма.
– Тебе не кажется, Лен, что вокруг нас как-то слишком уж много кузнецов? – спросил я, не обращая внимания на Семёна.
– Ну с этими-то кузнецами мы легко можем расстаться, – улыбнулась Ленка. – Что ты собираешься с ними делать? Сдать страже?
– Не хотелось
Кеннер вспомнил здесь революционную песню «Мы кузнецы и дух наш молод / Куём мы счастия ключи», сочинённую Ф. Шкулёвым в связи с баррикадными боями 1905 г. на Пресне. Интересно заметить, что исполняется эта песня на мотив венской шансонетки «Мы шансонетки, стреляем метко», из-за чего в 1930-х годах пролетарские музыканты требовали её запретить. https://www.youtube.com/watch?v=bIUqgSPea8Y
