акцентом.
Спросив его, как будет по-немецки король, поднял его руку и громко прокричал:
– Король Ганс Первый!
– Король Ганс Первый! – хором отозвались воины Дойчей, поднимаясь с колен.
Отрубленная голова их предводителя лежала недалеко, часть всадников мертва, остальные сдались. Не за кого было проливать кровь, и воины Дойчей приняли правильное решение – сохранить свою жизнь для службы новому королю.
– Гуран, скажи нашим людям, чтобы не задирали Дойчей, мы больше не враги. Мне надо поговорить с Гансом, пусть люди будут настороже, но без ссор.
Общались мы в доме коменданта Штатенгартена Штефа, оказавшегося близким родичем Ганса. Уже в сумерках показалась пехота, ведомая Шрамом: теперь соотношение Русов и Дойчей было примерно одинаково. По поводу дружбы между королем Гансом и императором Максом Са в Штатенгартене объявили братание и всеобщую гулянку: горожане извлекли все свои запасы пива, местные женщины удостаивались внимания десятков мужчин, к большому сожалению их мужей и братьев. Но такова жизнь в военное время – когда в город входит армия, многие мужья начинают чесать головы на предмет роста рогов. Богдан, Гуран и Шрам не выпускали меня из поля зрения – даже красивую девушку, присланную Штефом скрасить мою ночь, предварительно обыскали.
Утром проснулся с головной болью: пиво Дойчей не сильно отличалось по крепости от нашей ячменки. Вчера мы договорились с Гансом о взаимопомощи и обмене знаниями. Проклятые «христоверы», эти религиозные фанатики, затормозили весь прогресс в империи Русов, оставив мой народ в застое. У Дойчей развитие получилось куда лучше: развивались технологии – подзорные трубы, инструменты, орудия труда…
Спросонья не сразу разобрал, что голая девушка под одной шкурой со мной – не Ната. Проснувшаяся красивая и розовощекая девица довольно улыбалась, произнося непонятные мне слова. Подробности ночи с ней полностью вылетели из моей головы.
– Тебе пора идти,– показал на дверь. Вспомнив второе слово по-немецки, добавил: – Шнелле!
Испуганная девица выскочила из-под шкуры, явив на обозрение стройную гибкую фигуру. Нырнула в свое платье, она взялась за ручку двери. Мне стало ее жаль, женщинам в каменном веке редко достается человеческое отношение. Притянув девушку к себе, поцеловал ее и шутливо шлепнул по упругой попе:
– А теперь беги.
– Майн херц! – приложила девушка руку к груди и, кокетливо улыбнувшись, выскользнула наружу.
Богдан, дремавший снаружи комнаты, вскочил при моем появлении:
– Пусть позовут Ганса, нам пора домой.
Выйдя во двор под неусыпным оком двоих Русов, умылся из бадьи: в Штатенгартене вырыто несколько колодцев.
Завтрак с Гансом немного затянулся: мы договорились, что он пришлет сотню воинов в Мехик, а я ему в Регенсбург отправлю порядка двадцати мастеровых, чтобы овладели теми технологиями, с которыми у нас оставались проблемы.
– Макс
