style="font-size:15px;"> Адреналин сменился невероятной нежностью и желанием поцеловать Люка. Ну по крайней мере в лоб. Или в нос. Да куда угодно.
– Не верю, что родители ничего не замечали все шесть лет, – очень тихо ответила Пенни, с трудом переводя дух.
– Однажды мы их непременно спросим. А теперь пошли покорять каток.
– Не поставишь меня на землю?
– Нет, так теплее. Ну ты и жестокая, Пенелопа Пони Уилсон! Я же умру от переохлаждения. Давай покрепче обнимай меня за шею и спасай от ангины.
Пенни хмуро уставилась на Люка. Уилсон? Кажется, он уже заболел и явно в бреду.
* * *
Осень в Деполе начиналась всегда одинаково.
Сначала дождь, не прекращающийся почти полтора месяца. Потом снег, выпадавший обычно крупными, словно любимые хрустящие завтраки Кэтрин, хлопьями. А там и Новый год не за горами.
Деполе был маленьким городком, не более десяти тысяч жителей. Их район – классический двухэтажный пригород с аккуратно подстриженными лужайками и гирляндами на фасадах. Почти никто не дожидался декабря, и уже ко Дню благодарения улица переливалась цветными огоньками. Лишь один дом оставался темным пятном – ее собственный.
Припарковавшись, Кэтрин огляделась: не стриженный с осени газон, заваленный желтыми листьями, укрытыми одеялом из снега; проржавевший мангал, раскрытой решетчатой пастью будто умолявший спасти его; шланг, кем‑то свернуты кольцами и брошенный к стене дома, словно дохлый удав, да живая изгородь из самшита – единственная в этом месте все еще не сдавшаяся обстоятельствам, пусть кривая и нестриженая, но пытающаяся бороться и как‑то жить на краю этого садового безумия. Иногда Кэт казалось, что она сама как тот самшитовый куст. Борется, борется, сама не зная, придет ли когда‑то этой борьбе конец.
– Мам, я дома! – крикнула Кэтрин, бросив ключи в металлическую вазочку у входа, чтобы
они зазвенели. Окинула взглядом свое отражение в зеркале прихожей и изобразила на лице улыбку.
Нужно.
В одном из ее ежедневников был законспектирован целый список рекомендаций, как именно она должна себя вести, чтобы помочь маме. «Депрессия – это не прихоть, это болезнь. А значит, относиться к человеку нужно как к тому, кому требуется помощь».
Хлопнула задняя дверь, мягко заскрипела сетка, а затем раздался топот кошачьих лап по стертом временем паркету. В комнату вбежал Тоби и тут же принялся тереться о ноги Кэтрин.
– Что, всех девчонок мисс Престон перепортил? – почесав его за ухом, улыбнулась она.
Мисс Престон держала целый выводок персидских кошек, идеальных, как сама белизна. Следила за ними, как за родными дочерьми не следят, не выпускала даже во двор. Вот только коту семьи Ли было плевать на эти запреты, и Кэтрин постоянно ждала, что настанет день, когда соседка заявится на их порог с тестом на кошачью беременность и требованиями алиментов. Самым кошмарным во всем этом оказалось то, что Престон была в их школе музыкальным
