– любил?
Максим кивнул. Ну еще бы он не любил, дербеневская Мэрилин Монро была единственным светлым пятном на грязной простыне его копеечной жизни.
– Расстроился, что она с тобой не поехала сюда клопов кормить?
Какое-то время Максим молчал, потом Вадим услышал едва различимое «Да». Еще немного – и можно брать переводчика за задницу и паковать в конвертик.
– Ну и шею ей свернул, да?
Максим вдруг отвел руку от лица и посмотрел на Вадима так, словно внезапно понял, о чем он говорил. «Да он там был», – подумал Вадим.
– Насте шею свернули? – глухим голосом без следа заикания спросил он.
Вадим расстегнул папку, вынул фотографию и помотал ею перед лицом Максима. Он с каким-то хмельным весельем понял, что сейчас ему хочется не узнать правду, а додавить парня. Единственная правда, которая была ему нужна, все равно не открылась бы.
Несколько секунд Максим всматривался в фотографию, и его губы беззвучно шевелились, словно он молился или кого-то проклинал. В следующий миг он вскочил с дивана и, оттолкнув Вадима, выбросился в распахнутое окно.
Бессвязно выругавшись, Вадим подбежал к окну и посмотрел вниз. Комната Максима была на восьмом этаже, мозгами, наверно, весь двор забрызгало. Но внизу дети лениво перебрасывались мячом, оживленно переругивались старухи на скамейке, пузан ковырялся под капотом старенькой «девятки».
Ни следа трупа.
– Что за хрень… – пробормотал Вадим. Голову наполнило звенящей болью, такой же, как в давний день в лесу, во рту сделалось горько. Он высунулся из окна, посмотрел вверх, вниз, по сторонам.
Куда он мог деться? Куда?
Вадим словно рухнул в прошлое – смотрел на стену дома и двор и видел перед собой сосны, тропинку, траву с одуряющим сладковатым запахом. В висках запульсировал тот же вопрос: куда он делся, где он? На мгновение подоконник скользнул в сторону, и Вадим опомнился, нырнул обратно в комнату.
«Папа, я тут! – зазвенел в ушах голос Паши. – Папа!»
Какая ведьма околдовала его сына? Стиснула щеки, заставив открыть рот, плеснула туда болотной воды – и забрала, забрала!
«Папа!»
Тоска накрыла – неизбывная, неутолимая. Выпустила зубы, вгрызлась в глотку. Вадима качнуло, но он удержался на ногах – достал телефон и выбрал номер Евланского.
– Это Слепнев, – произнес он, когда майор ответил. – Надо объявлять Богатова в розыск.
***
Дорога шла среди полей. Грязно-зеленый гребень леса тянулся справа, и Вадим то и дело смотрел туда, словно хотел что-то разглядеть в сплетении ветвей. Тучи висели низко, словно собирались разродиться дождем и никак не могли. Радио мурлыкало, периодически разражаясь шуршащим всплеском помех. На мгновение Вадиму показалось, что в высокой траве вдоль дороги двигается что-то туманное, растрепанное, приседающее на длинных тощих ногах.
– Да что ж такое… – Вадим хлопнул по рулю, отгоняя
