люди, а я её хоть била, значит, почти родная. Ну, по-моему.
Завожу Светку в дом, помогаю раздеться, а потом просто укладываю в постель. Она так потерянно оглядывается, а потом просто вцепляется в меня обеими руками, силясь что-то сказать. Она держится за меня, как утопающий за спасательный дрон, и только впустую открывает рот.
– Элька, – наконец выдавливает Светка. – Почему?
– Потому что мы – не демоны, – привычно отвечаю ей. – А ты мне вообще как родная. Помнишь, по истории изучали древние поговорки о проявлениях любви2?
– П-помню, – кивает она, а потом ложится щекой мне на ладонь и засыпает.
Именно так нас и находит мама, которой младшие, разумеется, всё рассказали. Она входит в комнату очень тихо, хотя я, конечно, её замечаю, и просто смотрит. Мама смотрит на то, как я глажу спящую Светку, и так же молча кивает. Она у нас самая-самая лучшая, я знаю это!
Спустя полчаса или около того в комнату входят социальные работницы вместе с мамой, конечно. Я сразу же ложусь поверх Светки, защищая её, поэтому голоса младших для меня звучат большим сюрпризом. Кажется, они стоят перед моей кроватью.
– Не трогайте сестрёнку! Она наша! – хором произносят мои младшие, против воли заставляя меня улыбнуться. Защитницы мои!
– Никто не тронет вашу… сестрёнку, – запнувшись, произносит социальщица. – Мы не возражаем, слишком уж тяжёлой выдалась неделя для неё.
С этими словами они уходят, а мама, проводив их, возвращается и садится на кровать рядом со мной. Она смотрит на Светку и улыбается. Всё правильно, ведь мы же люди, а не демоны. Мы – люди! И мама это тоже очень хорошо понимает. Она так ласково гладит Светку, что та даже через сон начинает едва заметно улыбаться.
– Дети обычно внучками обеспечивают, – замечает мама. – А вы мне доченьку принесли.
И тут Светка открывает глаза, с недоверием глядя на маму, а та её просто обнимает и прижимает к себе. Я же понимаю, что произошло. У Светкиной мамы обнаружилась страшная болезнь. Она умирала неделю в жутких мучениях, а Светка была рядом. Неделю мама умирала у неё на глазах! А Светка ходила в школу в постоянном страхе, что вернётся домой, а там – всё… Я бы с ума сошла, честно!
Ну а затем наша общая теперь мама начинает разбираться с кроватью для Светки, с одеждой и другими нужными предметами, ведь она такая же, как я, по возрасту, и ей много чего нужно. Я как-то спокойно воспринимаю Светку рядом, а она выглядит, как потерянный котёнок. Я не думаю, что она нас приняла сразу, но это лучше, чем совсем чужие.
– Света, – мягко произносит мама за ужином, – мы тебя перевели в тот же класс, где учится Элька, так тебе будет проще.
– Но… – она, видимо, хочет объяснить, что у неё в своём классе положение, хотя я знаю, что поддерживать это положение Светка не сможет.
– Я сестру бить точно не буду, – сообщаю ей на ухо.
– Но почему?!
Элька имеет в виду: «Бьёт – значит, любит».
