лет и следовавшего за ней раба-педиссека она появилась оттуда, куда направлялись оба гладиатора.
Красота этой женщины с рыжими волосами, белоснежным лицом и большими глазами цвета зеленого моря заставила Крикса остолбенеть. Он остановился и, смотря на нее с изумлением, воскликнул:
– Клянусь Гезом! Какое чудо красоты!
Спартак, предаваясь грустным размышлениям, шел с опущенной головой. Подняв голову, он увидел перед собой девушку. Она, нисколько не обратив внимания на восхищение Крикса, пристально посмотрела на фракийца и, пораженная, будто узнав в нем знакомое лицо, остановилась, обратившись к бывшему гладиатору по-гречески:
– Да благословят тебя боги, Спартак!
– От всей души благодарю тебя, – ответил, несколько смутившись, Спартак, – благодарю тебя, красавица, и да будет к тебе милостива Венера Книдская.
А девушка, приблизившись к Спартаку, прошептала вполголоса:
– Света и свободы, доблестный Спартак!
Фракиец задрожал при этих словах и, с изумлением глядя на свою собеседницу, сказал:
– Не понимаю, что означают твои шутки, красавица.
– Это не шутки, и ты напрасно притворяешься: это пароль угнетенных. Я – куртизанка Эвтибида, бывшая рабыня, родом гречанка. И я тоже из сонма угнетенных.
И, схватив огромную руку Спартака, она с милой, очаровательной улыбкой пожала ее своей нежной и крошечной рукой.
Снова задрожал гладиатор, прошептав в изумлении:
– Она говорит серьезно. И она знает секретный знак.
– Я живу на Священной улице, близ храма великого Януса; приходи, я смогу тебе оказать немалую помощь в благородном предприятии, за которое ты взялся.
И так как Спартак стоял в нерешительности, она прибавила нежным голосом с милым жестом, откровенным и молящим:
– Приходи!..
– Приду, – ответил Спартак.
– Прощай, – сказала по-латыни куртизанка, приветствуя рукой обоих гладиаторов.
– Прощай! – ответил Спартак.
– Прощай, о самая божественная из всех богинь красоты! – сказал Крикс, стоявший рядом и не спускавший все время глаз с красивой девушки.
Не двигаясь с места, он продолжал пристально смотреть на удалявшуюся Эвтибиду. И кто знает, сколько времени он оставался бы в оцепенении, если бы Спартак не тряхнул его, сказав:
– Крикс, думаешь ли ты двинуться отсюда?
Галл очнулся и пошел, не переставая время от времени оборачиваться. Пройдя шагов триста, он воскликнул:
– И ты все же не хочешь, чтобы я тебя назвал возлюбленным сыном Фортуны?.. Ах неблагодарный!.. Тебе следовало бы, однако, воздвигнуть храм этой капризной богине, распростершей свои крылья над тобой.
– Для чего она заговорила со мной, эта несчастная?
– Я не знаю и не хочу знать, кто она; я знаю только, что Венера, если она существует, не может быть прекраснее этой девушки.
В этот момент один из рабов,
