касалась век Гомера имгновенно засыпала. Капли пота,
мерцавшие на шее Геродота,
ей были не видны с её земли,
её пронзительных небес, но всё же
она, сливаясь с краешком рогожи
на каменном полу, взирала на
его труды о Скифии, а после
она летела к хризантемам. Осень
цвела в садах, а тёмная страна
в неё вонзала иглы чёрных сосен.
Ей было больно? Нет? В её глазах
не слёзы, а вечерняя роса,
не серый дождь – светящаяся просинь.
Читаю по слогам: я знаю тот, кто рядом не услышит плеск далёкой волны, крик чаек, песню одинокой русалки.
А ещё я помню грот, в котором пел Шаляпин, только морю, свернувшемуся псом у ног, в ночи, которую придумали грачи, летящие сквозь сон.
В густом миноре пологих склонов томные ручьи готовы превратиться в тропы.
Скоро зима!
В ней путь домой навек прервётся глубоким снегом.
Сахарная взвесь начнёт искриться в свете солнца, просто, неповторимо, словно синь небес.
Читаю по слогам: я знаю тот…
Сонетная форма
Читаю по слогам: я знаю тот
кто рядом, не услышит плеск далёкой
волны, крик чаек, песню одинокой
русалки. А ещё я помню грот,
в котором пел Шаляпин, только морю,
свернувшемуся псом у ног, в ночи,
которую придумали грачи,
летящие сквозь сон. В густом миноре
пологих склонов томные ручьи
готовы превратиться в тропы. Скоро
зима! В ней путь домой навек прервётся
глубоким снегом. Сахарная взвесь
начнёт искриться в свете солнца, просто,
неповторимо, словно синь небес.
Следы янтарной комнаты повсюду
Следы янтарной комнаты повсюду:
под липой, под ольхой, и в парке, и в саду…
На кухонном столе немытая посуда,
оставлю так, оденусь и уйду
гулять, пока дожди ещё не вправе
латать октябрьский солнечный камзол…
Уже не Керчь, ещё не Балаклава,
зло бьются волны о восточный мол,
но крымской ночи день уже не равен,
другою стала милая Ассоль.
Другими стали горы, птицы, шхуны
и даже рыба в ряжевых сетях,
Кленовых листьев парус на ветвях
рвёт даже ветер ласковый, попутный.
Пока не найден крымский минотавр
Пока не найден крымский минотавр,
сухие травы слушают рассказы.
Будь родом киммериец или тавр
все дети русы и голубоглазы.
Но почему из ласточкиных гнёзд
ночами выползают только змеи?..
А там, где зрела винограда гроздь
объяты синим пламенем шалфея
пророщенные зёрна тусклых звёзд
и ржавые оковы Прометея…
Но почему мы жертвуем собой
во имя Слова в мире бессловесных…
Закончился сезон, у скал отвесных
всё
