– черные, на шнуровке, с металлическим ярлыком «Ред Уинг». Большую часть времени она не замечает ничего. Порой замечает все. Сегодня она критически осмотрела книги на нашем большом прилавке. Пен – одна из массы молодых индианок, которые увлекаются книгами и ведут насыщенную читательскую жизнь. Она истинная индигерати[22]. Пен занимается книжным прозелитизмом, поддерживает стенд «Мы рекомендуем», тщательно принимает книги и следит за тем, чтобы наши витрины и прилавок притягивали взгляд покупателей. Друг нашего магазина соорудил широкий прилавок из поэтических останков разбитой парусной яхты, и Пен предъявляет высокие требования к книгам, которые на нем размещает.
– Почему бы нам не выставить книги Клариси Лиспектор? – спрашивает Пен.
– Ты влюбилась в ее глаза, помнишь? И себе взяла экземпляр.
– Там был еще один. Мы его продали. Но ты права. Я думаю, мой все еще в моем рюкзаке.
Пен начала работать здесь, потому что у нее развилась одержимость женщинами-авторами, живыми и мертвыми, и с мая по декабрь у нее был роман с рассказами Исак Динесен. Вначале она сказала мне, что намеревается сделать на груди татуировку в стиле горы Рашмор с изображением своих любимых авторов-женщин. Клариса, Октавия, Джой. Дальше она сомневалась, не в силах сделать выбор между Исак Динесен, Зиткала-Ша и Сьюзен Зонтаг. Я подумала, что это нелепая идея, и потому смутила ее, превознося Маргерит Дюрас. Выбрала бы она молодое лицо Дюрас из «Любовника» или ее сексуальное, но не пощаженное годами лицо? Наконец я сказала, что татуировка помешает ей в дальнейшем заниматься сексом. Кто захочет столкнуться в постели с пятью парами чужих глаз?
– Кто же собирается заниматься сексом с бабушками, разглядывающими твой додушаг, – крикнула Джеки из офиса.
– С чего ты взяла, что я занимаюсь сексом на спине? – спросила Пен.
– И подумай о том, что делает с грудью время, – добавила я чопорным голосом. – Когда тебе исполнится шестьдесят, лица на татуировке будут выглядеть как на картине «Крик».
– Боже мой, – воскликнула Пен, – вы, тетушки, оставите меня в покое!
Но она тоже смеялась.
На самом деле Пенстемон безнадежно романтична, глубоко привязана к традициям, и я беспокоюсь о ее нежном сердце. Недавно она отправилась в очередное таинственное духовное странствие. Или, может быть, снова влюбилась и держит это в секрете. Каждый раз, когда Пен влюбляется, она влюбляется очень сильно. Сегодня, судя по состоянию ее одежды, она побывала в мусорном баке. На толстовке виднелись меловые подтеки, на манжете – яркое пятно от кетчупа. Ее глаза, казалось, ввалились от недосыпа.
– Ты вчера вечером не пошла домой, или теперь это твой образ для работы в книжном магазине? – поинтересовалась я.
– Образ оборванки. – Она задрала ногу и посмотрела на манжеты драповых брюк. – Я встретила парня.
– Здесь? – спросила
Индигерати – так называют городских интеллектуальных коренных американцев Верхнего Среднего Запада.
