долгих зим, прошел через пять десятков битв с ледяной стихией и через полсотни неравных сражений с адским летом – он был самым пожилым в племени. Лицо его, словно магнитная лента, сохранило на себе отпечаток прожитых дней и уже превратилось в сухую морщинистую маску – финальный лик старости перед уходом в иной мир, ведь уже сотни лет мало кто мог дожить до его возраста. Несмотря на немощный взгляд вождя, голос его был звонок, а тело еще не собиралось испускать дух и хранило в загашниках остатки сил. В руке он держал длинную извилистую палку, но пользовался ею не как посохом, а скорее как скипетром, символом власти, данной ему великим предком. В отличие от его подопечных, имевших обычные имена, вождя звали по названию племени – Инка. Когда-то давно, в детстве, у него было и простое земное имя, но те времена уже давно позабыли.
– Пусть в этом году урожай вырос намного меньше, чем прежде, воздадим хвалу богам за то, что не забывают о нас, – продолжал он.
Лагерь представлял собой обжитые руины, окруженные грядками и защитными фортификациями. В самом центре его располагалась пустая площадь для массовых мероприятий. На ней, как обычно, горел костер, вокруг которого собралось племя – пара сотен взрослых и детей. Под теплыми накидками из кожи и шкур многие носили рваные футболки и джинсы какой-то старинной фабрики, случайно попавшие в эти края. Впрочем, несведущий человек вряд ли смог бы узнать грязные, потертые обрывки некогда модных вещей. Они походили скорее на кожу хилых зверей-мутантов, не сумевших отрастить себе мех погуще.
– Боги давно прокляли этот мир, – раздался ответный голос в толпе, но сложно было понять, кому именно он принадлежит. Недовольный потерей своего урожая член племени не хотел выходить вперед и бросать вызов вождю, его просто раздирало отчаяние.
– Возможно, некоторые всевышние от нас отвернулись, – дипломатично парировал Инка, понимая всю тяжесть постоянной борьбы за жизнь, – возможно, отвернулись почти все. Но хранитель огня Ойл все еще с нами, о чем свидетельствует его стометровое железное воплощение, устремленное прямо в небо, – имелась в виду ракета на стартовом комплексе в километре от них. – Последний оставшийся на Земле бог слышит наши молитвы и дает нам горящую жидкость, чтобы мы могли отгонять хищников и каннибалов, чтобы мы грелись зимой. Ойл все еще здесь, дарует нам свое тело, а значит, мы должны терпеть и жить дальше.
Ответа из окружившей костер толпы не последовало. Освещаемый благодатными языками пламени вождь наблюдал за произведенным эффектом. Грустных лиц стало чуть меньше. Хотя его речи и поднимали моральный дух племени, они не могли заставить всех позабыть суровую окружающую реальность. Поникшие и растерянные на протяжении почти всего года люди преображались только по праздникам, только собираясь тихими лунными ночами вокруг костра, они могли хоть как-то почувствовать себя радостными, живыми.
Старейшина поднял посох.
– Воздадим
