представляю такую же угрозу, как и вы, – в груди у Джорджа начало клокотать от злости.
– Вы – иностранец, синьор. А мы создаем проблемы, пребывая с вами под одной крышей, – спокойно произнес Руджеро.
Собаки не дали завершить разговор. Они помчались к двери, оглушая людей своим лаем так, что говорить стало невозможно.
– К нам гости, – Тереза поспешила встать с кресла, но Пьетро уже бежал вслед за собаками, узнать, кто прибыл на виллу.
В дверях стоял человек, походивший скорее на слугу, чем на знатного синьора. Пьетро схватил собак за ошейники, пытаясь не позволить им сбить незнакомца с ног.
– От синьора Шелли, – доложил Тито, впустивший посланника в дом, – письмо синьору Байрону.
Джордж взял письмо у Тито, выдал напуганному посланнику монету, и тот с видимым облегчением покинул виллу. Собак отпустили. Они попытались преследовать слугу, но, пробежав немного по саду, увидели, что он уходит, и потеряли к чужаку всякий интерес…
– В конце июня сюда приедет Ли Хант, – сообщил Джордж семейству Гамба, – с женой и кучей детей. Не вспомню, сколько их, но все невоспитанные, уверен. Впрочем, деньгами для переезда в Италию снабдил их я. Не стоит жаловаться. Свою судьбы мы отчасти творим сами. Нам лишь немного помогают сторонние силы. По крайней мере, попытаюсь опубликовать то, что не хотят брать другие, в новом журнале Ханта…
Глава 2. Ливорно, июль 1822 года
Детишек оказалось шестеро. Они перекрывали своими криками лай собак, визг прыгавшей по мебели обезьянки и громкие перебранки между слугами трех семейств, категорически нежелавшими понимать друг друга. В общий хор свою лепту вносили павлины, периодически начинавшие вопить из сада. Младшему Ханту исполнилось два года, старшему – двенадцать. Остальные рождались с завидным постоянством через каждые два-три года.
– Во всем дурном можно найти каплю хорошего, – философствовал Джордж, обращаясь к Эдварду Трелони, который также проживал у Байрона. – Здешнее приведение с момента приезда Хантов не появляется. У нас и так не бывало тихо, но ночами та девушка имела возможность спокойно навещать мою комнату без страха, что ее потревожит плач очередного отпрыска Ли. И работается мне сейчас куда веселее. Еженедельные ужины по средам давно наскучили. А вот ежедневные ужины, когда не знаешь, откуда в тебя полетит кусок хлеба, внесли в жизнь разнообразие. Да и Шелли с Уильямсами приезжают теперь каждый вечер.
Эдвард не пытался спорить с другом. Казалось, широкоплечий красавец, жгучий брюнет с лихо закрученными усами, моряк и отчаянный сорвиголова, не может бояться маленьких детей. Тем не менее, и он вставил пару слов о своей участи:
– Мой дорогой друг, вы любезно выделили Гамба три комнаты наверху. Вы проживаете там же, но на другой половине. Я был до недавнего времени более чем доволен комнатой на первом этаже. Однако вы понимаете, нынче, когда сюда вселился Хант, я уже не так весел, как прежде. Все-таки проход на лестницу, ведущую на второй этаж, стерегут ваши псины,
