опрокидывать. Кульминация близится, Миша. За прорывом через Икорец и другие последуют. Нельзя белым более медлить. Они же видят, сколько подкреплений к нам каждый день прибывает. Если не сейчас, то к середине июля мы их просто раздавим. Вот и торопятся, пока ещё что-то могут.
– Ну и зачем мне тогда ехать? Пока соберу, пока вооружу, пока сюда доставлю…
– А ты поспеши, – непреклонным тоном сказала Ирина Ивановна. – Поспеши, друг дорогой. Вот помяни мои слова – потребуется нам тут, под Харьковом, каждый штык, который не побежит.
– А другие что же, побегут? – непритворно удивился Жадов.
– Побегут. Как из Икорца побежали.
– Так ведь кадровый полк! С военспецами! А ничего без пролетарских батальонов не могут!
– И ты тоже прав, как говаривал царь Соломон. Иные военспецы-то того, примкнули к нам только ради пайка. Им вообще всё равно, по большому счёту, кто победит. Как и большинству народа. Так что и изменить могут, и стойкости не проявить. Теперь понимаешь, зачем нам верные бойцы?
– Да понимаю я… только… тебя мне оставлять… Неспокойно на сердце, Ира!..
– А чего ж ему беспокоиться? – Ирина Ивановна чуть склонила голову набок, улыбнулась. – Ты меня кое о чём просил, Миша. Давно уже просил. И я тебе всё отвечала – мол, подумаю да подумаю. Вот и… надумала.
Жадов аж задохнулся. Глаза его вспыхнули, он подался вперёд, неловко, словно стесняясь, взял Ирину Ивановну за локти, и она не отстранилась.
– Ириша… милая… неужели?..
– Вернись скорее, и всё тебе будет. – Она закинула руки ему на шею, ладони Жадова соскользнули ей на талию. – По закону, само собой. Если не передумал, конечно.
– Это я-то… я-то передумаю?! Ира, любимая… Господи…
Ирина Ивановна резко прижалась к нему – так, чтобы он не видел её лица и плотно-плотно зажмуренных глаз.
– Возвращайся скорее, – шепнула ему в ухо. – Возвращайся, я буду ждать.
Паровоз дал долгий гудок, Жадов нехотя отпустил Ирину Ивановну.
– Ну, милая, ну… обрадовала… – Он улыбался несмело, чуть растерянно. – Эх, ну куда мне вот ехать!..
– Куда надо, туда и ехать, – непреклонно сказала уже не Ирина Ивановна, но товарищ Шульц, замначальника оперативного отдела штаба Южфронта.
И поцеловала Жадова.
Дохнул паром локомотив, тронулись вагоны. Комиссар в последний момент вскочил на площадку, взмахнул фуражкой:
– Я тебя люблю!.. Слышишь?! Люблю!..
Ирина Ивановна кивнула – или просто склонила голову, потупившись?
Интерлюдия
Конечно, после возвращения Юльки и Игорька поднялась ужасная суматоха. Все бегали, кричали и размахивали руками.
Бабушка ощупывала то Юльку, то внука, словно пытаясь удостовериться, что это не призраки. Николай Михайлович тоже обнял их обоих, а потом, охнув, присел к столу, держась за сердце, и Мария Владимировна
