назвали в честь композиции Шуберта. Я рождена, чтобы порхать и дарить свет.
На этой фразе Рома с Зигмундом выразительно переглянулись.
– Так что там у нас с птичкой, о, прекрасная незнакомка, порхающая в лучиках света?
– Сегодня утром я подошла к окну. Шапки сугробов, узкие тропинки, ведущие в небольшую рощу. Я отворила окно, чтобы впустить зиму!
Покрутив у виска указательным пальцем, в разговор вступил Зигмунд:
– С зимой вас, Розамунда! Но мы ищем не зиму. Мы ищем блудного попугая.
– Да, да… Конечно. Маленького волнистого попугайчика. Забавного шалунишку, выпорхнувшего из окна. Я видела его. Недалеко от моих окон растет красивая сосна. Он опустился на одну из ветвей дерева. И мне казалось, что он дрожал и молил о помощи.
– Но он вроде как не говорящий, – вставил Рома.
– Иногда достаточно взгляда…
– Ну у вас и зрение! А в каком районе вы живете, Розамунда?
– Все мы живем на Земле. А потом и в самой земле. Я живу на Красной Двине. И еще… Мне очень нравитесь вы, мои милые, озорные «Ангорские пересмешники».
– Должен вас огорчить, – еле сдерживая смех, сказал Рома. – Но птичка пропала в Задвинье. Боюсь, до Двинки она долетела бы вряд ли. Не каждый волнистый попугай дотянет до середины Двины! Но все равно, спасибо за звонок!
– И вам спасибо. Спасибо, что вы есть!
Это был сигнал. Многие горожане с удовольствием бы нарушили траурный этикет и, при определенных обстоятельствах, произнесли бы в адрес «пересмешников»: «Спасибо, что вас больше нет». Но Розамунде нравился юмор блиндажей и окопов. Через день она «достучалась» до студии, чтобы поиграть в игру-дебилку «Любимый шарик». Развлечение это придумал какой-то ленивый аферист без фантазии. Игроки старались угадать, на каком выдохе редактора программы, Вити, шарик закончит свой жизненный путь. Розамунда сказала, что выдохов будет четырнадцать. Витя дунул в микрофон ровно четырнадцать раз. Подмигнув Роме, ткнул иголкой в заранее надутую резинку. Счастливица выиграла латышский крендель с копченостями и скидочный купон в магазин пластмассовых интимностей. После пятничного эфира машину Зигмунда остановили на выезде с офисной стоянки. Открыв дверь, охранник протянул увесистый пакет:
– Какая-то женщина забрала крендель с купоном, и просила передать вам вот это.
В салоне «тойоты» запахло котлетами и борщом. Такую благодарность за свою работу «пересмешники» получили впервые. Эпистолы не по возрасту зрелых девочек с пожеланиями отдаться в прямом эфире, поделки учеников коррекционной школы, письма водителей троллейбусов с пожеланиями достичь высот Дроботенко, – все это было. Но провианта, до Розамунды, никто не слал.
Пакет Зигмунд разобрал уже дома. Садок с борщом, завернутые в фольгу паровые котлеты, баночки с пюре и компотом. На самом дне пакета покоился серебристый конверт с инициалами Р. К.
Розамунда просила отведать приготовленные ее руками блюда и восхваляла
