тем более стоял август, и быстротечные прелести лета истаивали на глазах.
Труболет практически ежедневно таскал из частных хозяйств то кур, то гусей, одновременно наведываясь и в огороды, где вызревали помидоры с огурцами, так что качественной жратвой мы себя обеспечивали.
Наведавшись на колхозное поле и, накидав в кузов початков молочной кукурузы, я уже намеревался возвратиться обратно к зоне, но тут убийца предложил нанести визит к бахчеводам-армянам, чье обширное, многогектарное хозяйство располагалось неподалеку.
– Может, пожертвуют единоверцы пару арбузиков? – высказал он предположение.
– Что вы! – отмахнулся Отец святой. – Такие жлобы!
– И чуть что – из берданок палят! – поежился конвойный Кондрашов, сжимая цевье автомата. – Опасно даже соваться!
– Едем! – решительно заявил Труболет. – Я под армянина токо так закошу… Примут, как родного!
Бродяга-полиглот действительно блеснул своим знанием языка и обычаев армянского народа: нас даже пригласили в сторожку, угостив чаем со сладостями, и, воспользовавшись расположением к нему хозяев, Труболет выклянчил у них банку растворимого кофе, не уставая бубнить печальным голосом одну и ту же фразу, в которой единственным знакомым мне словом было «турма».
Отец Святой вдумчиво Труболету поддакивал, используя, правда, лишь междометия.
В итоге армяне навалили в кузов нашей машины целую гору арбузов, и мы, используя штык-нож, выданный Кондрашовым, дружно принялись за дегустацию даров донской степи.
– Витаминчики! – ликовал убийца, жадно вгрызаясь в сахаристую мякоть основательного арбузного ломтя. – Запасец на зиму!
– Очень полезный овощ! – соглашался Отец Святой, с лихорадочной поспешностью приканчивающий уже третий арбуз. – В нем много пользительных элементов.
– Например? – спросил, отирая травой липкие от арбузного сока руки, убийца.
– Ну… железо. Думаю.
– В таком случае и при таком аппетите, батя, – молвил Отцу Святому колесный вор, – сегодня вы будете какать гирями…
Труболет, также усердствовавший в поедании вкусной бахчевой культуры, вдруг неожиданно схватился за живот и побрел к близлежащим кустам, откуда вернулся с изумленной физиономией, доложив, что оправился непереваренной арбузной массой.
– Хоть подавай к десерту…
Наше идиллическое времяпрепровождение закончилось довольно-таки неожиданным образом из-за чрезвычайного происшествия, прецедент к которому создал колесный вор, выкинув по возвращении с бахчи совершенно непредсказуемый трюк…
Мы уже въехали в поселок, я управлял грузовиком под байки сидевшего рядом со мною в кабине Труболета, как вдруг раздался сильный удар по крыше кабины и вслед за ним истошный вопль Кондрашова:
– Стой, гад, стреляю! – И вслед за криком прострекотала автоматная очередь.
Покрывшись
