хотелось. Стоял, всматриваясь в лица людей с надеждой, что может вон та, или вон аж та девушка, что выходит с подземного перехода, она Лиля. Но поток людей плыл и плыл медленно, как стрелка часов, а Лили все не было. Возле меня поневоле собиралась очередь. Все спрашивали лишний билетик и ждали с надеждой, что девушка не придет. И вдруг в толпе я увидел, ту самую женщину, что принимала меня на работу. А женщина, увидела меня, новобранца, приветливо улыбнулась мне. Я сделал вид, что не заметил. На сердце царапнуло кошкой, ведь сон с субботы на воскресенье сбывается. Неприятные ассоциации, навеянные сном, забегали муравьями за воротником рубашки. Не выдержав натиска ассоциаций наваждения, что уже щекотали на спине по коже, я высоко поднял руку с билетом над головой и крикнул:
– Кому, кому, лишний…, – меня чуть на сбили с ног. Кто-то блестяще выхватил билет из руки и быстро впихнул деньги. На следующий день в библиотеке я появился в понедельник, как только она открылась. Потухший взгляд девушки смерил меня с ног до головы и уставился куда-то в простор перед собой. Ее худенькие плечики нежно обнимал цыганский платок, украшенный красивыми цветами с длинными кистями по краям. Я подошел ближе. Взгляд упал на зеленый платок, как на разноцветье клумбы, сияющую красотами цветов, что отражают красоту нежных темных заплетенный в косы волос. Девушка поневоле подняла свои чистые родниковые глаза и тихо вымолвила:
– Спасибо вам за лысого соседа!
Глава 2
После развода с женой, прошел ровно один год одиночества, и неожиданно я встретил ее, ту единственную с которой решил связать свою дальнейшую судьбу. Мы начали встречаться. Я в это время вернулся на свое рабочее место в технологический отдел цеха №1, завода “Авиант”, и с нетерпением, стоя в цеху наблюдал за работой шлифовального участка, где обрабатывались по моему технологическому процессу детали. Сноп искр вылетал из-под шлифовального круга. В зубе болезненно задергало, а тут еще на вечер новогодний так хочется сходить вместе с Лилей, моей будущей женой. Я с нетерпением дожидался окончания смены. Первым делом надо подстричься. После работы я очутился в салоне, на перекрестке улиц Крещатик и Карла Маркса, куда зашел в 17-00, стояла очередь молодых людей. В зале, возле кресел цокали ножницами в белых халатах парикмахеры. Молодой человек с бородкой, широким театральным жестом пригласил следующего клиента. Но к нему никто не хотел идти. Я храбро шагнул, все равно до встречи с Лилей времени нет. В мгновение, выдохнув на меня целую “Туманность Андромеды” порцию водочных паров, парикмахер ловко набросил мне на шею цветную накидку, и завязал тесьмой так, что дышать стало проблематично, но, чтобы не сбивать с ритма мастера, я терпеливо промолчал, дышать можно, хоть и с трудом, терпимо ну и ладно. Опрокинув голову в раковину, полилась теплая вода. Три капли шампуня, брызнули холодком. Нервозные пальцы мастера, догоняя друг друга, устроили эстафету на перегонки в моей густой длинной и не мытой шевелюре, цепляясь за отдельные кустики волос причиняя неприятности отдельными зацепками. Неожиданно хриплый голос мастера сказал, больно рванув голову из
