последний раз Анохин.
– Нет, теперь прояви!
– Может, завтра?
– Нет, сейчас. Хочу посмотреть, что получилось. Проявляй!
Николай Анохин делал раствор, а Ачкасов ходил, скрипел половицами, маялся, потом не выдержал, спросил:
– У тебя нет водочки? Ни граммулечки?
– Я же не пью.
– Душа горит… сволочь!
– Кажется, сухое осталось. На донышке. Гляну сейчас… Если не прокисло.
Вино, действительно, плескалось на донышке бутылки, с полстакана. Ачкасов поднял бутылку, поглядел на свет, поморщился. От стакана отказался, выпил из горлышка, буркнул:
– Квас.
Он сел на стул по другую сторону стола, оглянулся на окно, увидел, что тень его головы падает на занавеску и отодвинулся в сторону. Заметил, что Анохин обратил на это внимание, усмехнулся:
– В вашей газете лет пятнадцать назад детектив печатался, «Знакомая походка». Там в милиционера в окно стреляли. В тень на занавеске бабахнули. Думали, что он…
– Я читал, помню.
– Ты читал? – недоверчиво удивился Ачкасов. – Сколько же тебе тогда было?
– Если пятнадцать лет назад, значит, десять. Я уж вовсю взрослые книги читал. Помнится, с отцом наперегонки этот детектив глотали… – Анохин крутил пальцем ручку фотобачка, проявлял, вращал пленку в растворе. – Я завтра в Тамбов еду. Климанов вызывает…
– Климанов? Тебя? Зачем?
– Сам гадаю. Я вроде к нему никакого отношения не имею.
– Он сам звонил? Что он тебе сказал?
– Он с редактором разговаривал. Меня не было.
– Нда, чего это он? – пробормотал Ачкасов.
– Вы что, неужто и Климанова подозреваете? – усмехнулся Анохин.
– Директор трикотажки его друг… Более того, Климанов его сделал директором.
Этого Анохин не знал.
– Может, ему Долгов о моей статье сказал, – повторил он предположение редактора. – Приструнить хочет, чтоб не совался никуда со статьей о трикотажке. Ведь меня и тамбовские газеты печатают, и «Комосомолка» в Москве дважды мой материал давала.
Ачкасов мотнул лысой головой, согласился: может такое быть.
За разговором Анохин проявил, промыл пленку, осторожно растянул ее перед глазами напротив лампочки. Ачкасов поднялся, нетерпеливо заглянул через плечо Николая:
– Получилось?
– Отлично.
– Давай отпечатаем парочку, – загорелся Ачкасов.
– Высохнуть должна. Это долго…
– Жалко.
– Не волнуйтесь. Я и так вижу, четко вышло.
– Но ты завтра же отпечатай, проверь. Если что, перефотографируем…
Утром Анохин скатал высохшую пленку в рулончик, завернул в бумагу и кинул в ящик стола. Увидел там пустой пузырек из-под туши, взял его,
